Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

— У нас тут реактор, — отозвался Гедимин. — Можно строить металлургический завод. Всё расплавится, главное — удержать…

В свободном трюме стоял бак с обсидианом, залитым меей. На дезактивацию минерала отвели три дня. Гедимин, поручив Фьонну несложную работу, думал, как отлить стержень с лопастями и остудить его, не расколов. «Выкопать углубление…» — он досадливо поморщился. «Опять какое-то дикарство. Планета, что ли, так влияет…»

24 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник

Обсидиановые отливки остывали в глубоких ямах, медленно отдавая тепло. Конструкция, свёрнутая Гедимином из защитного поля, обеспечивала равномерный отток горячего пара и не подпускала к ямам зевак. Их, к большому удивлению сармата, собралось много — весь экипаж «Бета» сошёл «на землю» и толпился вокруг, пока Корсен не загнал их на корабль. Охранники лагеря, покинув свои посты, сошлись к воротам и частично залезли на ветрорезы, частично вышли и встали по краям защитного поля, надеясь увидеть под ним что-то интересное. Ничего, кроме верхней кромки звёздчатых отливок, они рассмотреть не могли, — температурные датчики транслировали информацию прямо на передатчик Гедимина, сканер отслеживал целостность деталей, а по кромке судить нельзя было ни о чём — разве что о том, что отливку из ямы ещё не вынули. Однако охранники не расстраивались; некоторые ушли, но на их место, сменившись на постах, пришли новые. Лагерь стоял пустой, только в ущелье вразнобой грохотали дробилки.

— Чего им тут надо? — тихо спросил Гедимин у Фьонна. — Пока они тут глазеют, весь лагерь разбежится.

— А куда бежать? — отозвался пилот. — В степи негде спрятаться. В горах нечего есть. Да и в степи, в общем-то, нечего, если ты макака. Траву они не щиплют. Без огня ночь не переживут. По огню их найдут мгновенно. Без огня — на пару часов позже. Или сами прибегут, если раньше не сдохнут.

Гедимин вспомнил пленных, разбегающихся из вскрытого фургона. «Большую часть должны были поймать вместе со мной. Если кто-то успел уйти, — где они сейчас? У них были бластеры…»

Он покосился на остывающие отливки. Маловероятно было, что человек с ручным бластером нападёт на лагерь, охраняемый экзоскелетчиками, и тем более — на крейсер, но… Гедимину было не по себе.

«В ядерный могильник всех мартышек!» — сармат досадливо поморщился, отгоняя неприятные и бесполезные мысли. «Надо продолжить опыты. Новые линзы я пока не делал…»

— Корсен, — негромко сказал он в коммутатор. — Ты далеко? Есть дело.

Они вернулись на корабль, оставив двоих солдат охранять отливки. Фьонн следовал за Гедимином по пятам с тех пор, как нашёл его в лагере, и отогнать его удавалось, только если на корабле объявлялась тревога. Последнюю объявили вчера в полдень; Фьонн пояснил, что это еженедельная проверка готовности — бессмысленная, но всё же мешающая экипажу совсем уж расслабиться.

— Как там твоё производство? — спросил Корсен, увидев Гедимина.

— Завтра можно будет вынимать, — ответил сармат. — Пока не трогайте. Когда мы возвращаемся на Фебу?

— До десятого можешь не волноваться, — сказал Корсен, удивлённо мигнув. — Почему спросил? Хочешь построить тут ещё один цех?

Часовой у входа тихо фыркнул в респиратор.

— Я проведу пару опытов с Прожигом, — отозвался Гедимин. — Если бы Фьонн помог мне развернуть корабль от лагеря…

Корсен мигнул.

— Опыты с Прожигом… — задумчиво протянул он, внимательно глядя на сармата. — С реактора, да? Рискованно…

— А мне надо обкатать новые «крылья», — вмешался Фьонн, просительно глядя на капитана. — Нельзя же выходить в рейс…

Корсен поднял руку; его глаза вспыхнули азартным огнём.

— Учения! — его лицо осветилось изнутри, и Гедимин растерянно мигнул. — Послезавтра с подъёма вылетаем в пояс Гермеса. Проводим боевые учения.

Он хлопнул по столу, переключая мониторы с окрестностей корабля на его помещения.

— Atzesh saja! Tza tatzqa sulaja!

«Tatzqa sulaja», — Гедимин едва заметно вздрогнул — с такой формулировкой он ещё не сталкивался. «Быть готовым ко всему…»

— Учения? — Фьонн подпрыгнул на месте. — И в поясе астероидов⁈ Я пошёл…

Последние слова он выкрикивал уже из коридора. Корабль загудел, будто в его борта врезался десяток метеороидов. Гедимин смотрел на вспыхивающие сигналы, удивлённо мигая.

— Учения? В открытом космосе? Тогда… — он на секунду задумался, куда поставить сканер. — Тогда мне нужны будут данные с бортовых сигма-сканеров на носу «Бета».

— Хоть по всей броне, — отозвался Корсен, хлопнув его по плечу. — Иди, теск. Готовь реактор к учениям.

Гедимин заглянул в реакторный отсек — ненадолго, убедиться, что всё в порядке, и в космос можно выходить хоть сейчас. На обратном пути он столкнулся с Фьонном, собирающимся войти в камеру дезактивации.

— Здорово ты придумал с этими учениями! — выпалил пилот, едва люк приоткрылся. — Мы их не проводили… я уже не помню, сколько.

Гедимин мигнул.

— Тебе нравятся учения? — спросил он. «Прямо как Линкен,» — пронеслось в мозгу. «Он тоже любил учебные вылеты. Ждал боевых, считая дни. А этим чего не хватает? К Фебе еле пробились…»

— У нас не бывает учений, — вздохнул пилот. — Мы же рудовоз. А пока нас сюда не пригнали, «Бет» был боевым крейсером. Вот, смотри…

Он прикоснулся к полоскам на своём плече.

— Я получил лейтенанта за австралийский рейд. Полтора года назад. Теперь мы возим руду. За эти полтора года не наградили никого.

— Понятно, — отозвался Гедимин. — Скажи, почему крейсер вообще возит руду?

— Барку не пробиться — слишком много макак в космосе, — ответил Фьонн. — Сам помнишь, как мы шли к Сатурну.

— С Кагета можно открыть портал в любую точку Солнечной системы, — Гедимин щёлкнул пальцем по наручному передатчику. — Есть карты, списки кодов… Можно обычным глайдером возить руду хоть на Фебу, хоть на Альбиорикс. Обернулись бы за пять-шесть часов вместе с разгрузкой. Где порталы?