Магритт - Павел Шушканов

Мы медленно двинулись к двери.

– Постойте. Этот медцентр, где он? – вдруг спохватилась Алина.

– Его давно уже нет. Сейчас там просто психиатрический стационар. И думаю, что Олег Конев все еще там. Только вы туда не попадете. Могваи клиники «Сиван» – слышали?

Я нахмурился вспоминая. Что-то подобное было в желтой прессе полгода назад. Вырезку из газеты я видел в номере Марселя в тот день, когда он погиб.

– Голодные духи могваи… Впрочем, не нужно вам это. Забудьте.

Мы выходили из комнаты осторожными шагами, а под ногами поскрипывали доски. Каждую секунду я ожидал выстрела, но его не было. Только клацанье шестеренок и тихий свист Юрия Стеблова.

Глава 8. Туманы Сиболии

Дорога была прямой как стрела. Серый ровный асфальт, мокрый после недавнего дождя. Слева и справа зелеными стенами колыхались сосны. Далеко впереди маячили зеленые сопки под хмурым небом. Казалось, что вечный смог Яндаша пожаловал и сюда, увлекаемый нами, но город уже далеко позади за широкой Ангарой и плотной стеной леса. Под низкими облаками едва различимым роем небо наполняли дроны – вездесущие беспилотники, всматривающиеся в гущи высоких деревьев и пустые дороги. Мы их совершенно не интересовали.

Наша машина шуршала колесами на северо-запад и, наверное, с высоты беспилотников казалась одинокой серой точкой на протянувшимся к сопкам и извивавшемся между ними шоссе.

Комиссар курил, высунув руку с тлеющей сигаретой в окно и гнал машину по дороге с такой скоростью, словно нас преследовали сразу все преступные кланы Сиболии, но нас никто не преследовал. По крайней мере так говорила Алина. Она подключилась к одному из дронов и теперь смотрела на наш путь с высоты птичьего полета. Впереди и позади никого. Яндаш отпустил нас, разжав свои когти. Временно, конечно.

– Как она там? – тихо спросил комиссар, одновременно выдувая дым. Он бросил взгляд на заднее сиденье через зеркало.

– Все так же.

Лань лежала у меня на коленках, выгнув спину. Ее пальцы, скрещенные на груди, сжимались и разжимались, а губы едва слышно шептали одно и тоже.

– Небо. Серое. Не синее. Серое. Птицы. Птицы.

Она смотрела в окно, вывернув шею и вернуть ее в более удобную позу было невозможно – тонкие мышцы под бледной кожей напряглись как стальные прутья.

– Можно сбавить скорость, – сказала Алина. Она нас не видела, только дорогу и лес с большой высоты в своих очках.

– Как скажешь, красотуля.

Теперь мы ехали чуть медленнее, хоть все еще больше двухсот ли в час, но казалось, что еле плетемся после той скорости, которую набрала наша машина на выезде. Но Алина была права – лучше не привлекать внимание дронов. Хоть большинство из них числится за миграционной службой, данные о превышении скорости они вполне могли передать дорожной полиции.

– Далеко еще? – спросил я.

– У меня машина древняя – карт в системе нет. Примерно полчаса, если я ничего не путаю.

– Я посмотрю.

– Ты за Ланью следи, – посоветовал комиссар. – Если она взбесится снова, дальше поедет машина полная трупов.

Я погладил Лань по прохладному лбу, вискам. В уголках ее глаз застыли прозрачные слезинки.

– Включи обнаружение, я выведу карту на экран, – попросил я.

Комиссар нехотя протянул руку с панели. На лобовом стекле тонкими синими схематичными линиями загорелась карта. Наша машина – ярко зеленая точка, двигалась по прямой синей линии шоссе. Цифры быстро отсчитывали расстояние до конечной точки – клиники «Сиван». Сама клиника замерла комплексом зданий – ярких прямоугольников – на краю стекла. С востока к ним примыкал берег озера, а над главным корпусом возвышались поросшие лесом скалы.

– Красотуля, что там наверху? – спросил комиссар.

Алина повернула голову на его голос. Нас она не видела.

– Машин на дороге нет. На дублере тоже. Колонна из двух грузовиков движется навстречу. В четырех ли от нас. Восемь ли до поворота, а потом будет пост.

– Пропустят? – с сомнением спросил я.

– Только если никто не будет открывать рот. Лань это не касается – пусть несет свою чушь как можно громче, – комиссар глянул в зеркало. – Машина позади нас на холме – кто это?

– На камерах ничего нет, – отозвалась Алина.

– Вот это хреново.

Комиссар прибавил скорости, и лес за окнами снова слился в зеленую полосу.

– Хочешь нас угробить? – поинтересовался я.

– Напомню, что без меня вы уже были бы покойниками. Так что советую заткнуться и наслаждаться видом.

– Музыка странная. Птицы, – сказала Лань и взглянула на меня. Я положил руку на ее лоб и закрыл глаза.

***

Вечером предшествующего дня никто из нас не ожидал, что встретит утро в машине, стремительно мчащейся по шоссе все дальше от города.

Мы вышли из старого деревянного дома, услышали, как с грохотом закрылась за нами дверь. Задрожали нависшие над нами кабели, роняя крупные капли воды. Мелкий дождь моросил, окрашивая асфальт в свинец. Один за другим зажигались уличные фонари не дожидаясь вечера, а за ними вспыхивали вывески продуктовых лавок. Огромный экран, зависший над крышами домов в конце улицы показывал яркие этикетки кормов для домашних животных.

– Похоже, мы сбили их со следа, – Алина закурила тонкую ментоловую сигарету, взглянула на меня сквозь очки. Мне все еще сложно было привыкнуть к мысли, что за тонкими стеклами совершенно слепые глаза.

– Если нас не ждут у порога – это еще ничего не значит, – заметил я.

Алина выдула тонкую струйку в серое небо.

– Слишком лакомый кусок. Два зайца сразу.

Я не понял метафору про зайцев и промолчал.

– Пойдем подальше отсюда. Хватит с этой семьи одного визита непрошенных гостей на сегодня. Ты не проголодался?

Она была права. Зверски хотелось есть. Мы нашли маленькое кафе в переулке в двух ли от синего дома. Таких тут было множество. Наверное, ими и славился Нефритовый район – россыпь маленьких заведений на два-три столика под невзрачными разноцветными вывесками и каждое предлагало что-то свое уникальное. В нашем нашлись сиболийские шаньги[27] и травяной чай. Вывеска мерцала витиеватыми русскими буквами – экзотика старого города.

Хозяин – пожилой хань в маленьких круглых очках принес поднос и глиняный чайник, озадаченно посмотрел на Лань и поставил третью чашку. Теплый янтарный свет согревал и растапливал тревогу, пока из грязной глыбы льда на душе она не становилась легким паром. Алина продолжала курить и запах ментола смешивался с ароматом травяного чая.

– Ты почти убедил меня, – сказала она.

– В чем?

– В том, что жизнь – необычайно хреновая штука. Если бы я немного не знала тебя, то решила бы, что ты делаешь это специально