Магритт - Павел Шушканов

что мы купили в итоге, ужасало: адреса, расположение кабинетов и планировка, график работы и передвижения, состояние здоровья и список родных. И каждый день, каждый шаг стал невыносимой мукой. Я ждал иглы в дверной ручке, пули в затылок, кислоты в стакане с водой. Я ждал взрыва моего кабинета каждую секунду, но ничего не происходило. А потом появился этот негласный договор. Мы не трогаем Руолан Ли, пока она не трогает нас.

– Я бы выпустил кишки каждому из вас, – сказал я, но не слишком убедительно.

– Ты нет. Она могла бы, но не делает этого. Или ищет того самого доктора или просто изощренно измывается над нами.

Я схватил его за руку. Он удивленно уставился на меня мутными глазами.

– Ты мог убить ее. Прямо сейчас.

– Знаю. Но я все еще чертов доктор. И когда она проснется, я снова буду бояться ее. Пока она жива. А когда она умрет, мы соберемся и выпьем бутылку самого дорогого акаши за свое освобождение. Но не перестанем бояться и дальше.

Он закурил и впился взглядом в снимки на черном экране.

– Ты понимаешь что-нибудь? – спросил я, нависнув над экраном возле него.

– Больше, чем ты думаешь. Я в первый раз такое вижу. И мне нужно выпить еще.

***

Мы сидели в полной тишине и смотрели на снимки, неспешно всплывающие из глубин монитора. За приоткрытой дверью тихо ворочалась Алина. Лань сидела в кресле вивисектора и удивленно разглядывала свои руки.

– Это очень тонкая и профессиональная работа. Я вообще не понимаю как такое возможно сделать через небольшой разрез. Явно не кустарная работа.

Я вглядывался в снимки, на которых вращались лобные доли мозга. Их опутывала тонкая паутина почти неразличимых нитей.

– Это словно дополнительная сеть нейронных связей, и она уходит вот сюда, – он ткнул пальцем в изображение затылочной части. – Тут контролирующий блок. Микрочип, даже группа микрочипов. Кто бы это не сделал – он либо гений, либо тут работал целый медицинский центр.

– «JB»? – предположил я.

– Вполне допускаю.

Я закурил, приспособил под пепельницу упаковку от шприцов.

– Ладно, как эту штуку достать?

Вивисектор нервно хохотнул.

– Да никак. Будь это чип модулятор или что-то подобное, я просто выковырял бы его скальпелем. Но тут очень глубокое внедрение. Я бы сказал, что эта структура – часть мозга. Она не приносит вреда, но что-то меняет в его работе – моделирует, контролирует, заставляет отделы работать не так как нужно. Убрать все это может только тот, кто установил. И даже не вздумай просить меня об этом. Все что я могу сделать для тебя, но за деньги, само собой – избавить ее от мучений.

– Ей больно? – спросил я.

– Не думаю. Я не вижу никаких нарушений в работе мозга. Просто он работает не так, как обычно. Хотел бы я пообщаться с этим профи.

– Я тоже, – заверил я.

Доктор тоже закурил. Он промакивал полотенцем потный лоб. Выбритый знак «刀» на его виске казался ярко-красным как неоновая вывеска.

– Есть хоть какой-то шанс удалить эту штуку? – спросил я.

– Я уже ответил.

– А отключить ее?

Вивисектор пожал плечами.

– Мы не знаем к чему это приведет. Сейчас все работает и выполняет какие-то функции, но что будет при отключении, – он развел руками, – не имею никакого понятия. Могу попробовать, если хочешь.

– Руки свои от девушки убери!

Мы обернулись на голос. Алина стояла в дверях и разминала пальцы на руке. В ее очках отражался свет хирургических ламп.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, поднимаясь.

– Сносно. У тебя есть обычная вода или только спирт?

Вивисектор взглянул на часы.

– Тебе бы отдохнуть еще час.

– Я в норме.

Она умылась над ржавой раковиной и натянула куртку.

– Нужно идти. Будь я агентом «JB», я бы проверила всех работающих допоздна подпольных врачей. Сколько стоят снимки?

Доктор замялся, но назвал сумму. Алина протянула карточку.

– Я бы не брал денег, но они тебе скоро уже ни к чему, – виновато сказал он.

– Тогда с тебя еще телефон. Желательно не разбитый и подключенный к Сети. Не говори, что тебе ничего не оставляют в залог, – сказал я.

Доктор полез в ящик, где среди прочего хлама нашлись и несколько сносных аппаратов.

– Бери любой. Просто бери. Тебе деньги еще пригодятся.

Я выудил из кармана и бросил на стол несколько мятых купюр.

Туннель опустел. В нем гудел ветер, шевелил разбросанные листовки и рваные пакеты. Откуда-то из глубин шахты доносился пульсирующий звук музыки – клуб или подпольные бои. Они только открываются в это время, чтобы к утру оставить после себя горы мусора в туннелях и горы юаней в карманах владельцев.

Но в стороне павильона, где в плитке под ногами темнели дыры от выломанных турникетов, было тихо. Человек стоял на краю платформы и не смотрел на нас, словно ждал поезда. На нем был легкий костюм и ветер из туннеля шевелил полы его пиджака. В темноте, там, где скрывались рельсы, метался по круглым стенам свет от ярких фонарей.

Стеклянная дверь была закрыта на замок. За ней по улице бродили смеющиеся люди с мигающими экутерами на ушах, прикрывающиеся от дождя прозрачными зонтиками. Там горели экраны, делая ярким затянутое тучами вечернее небо. Они не смотрели на нас. Им достаточно было яркого города.

Я рванул замок на себя, цепь звякнула, но не поддалась. Стекло слишком толстое – руками не выбить. Человек на перроне развернулся и нацелил на нас дуло короткого пистолета. Я бросился за колонну, увлекая Лань за собой. Она обиженно смотрела на мою руку, вцепившуюся в ее запястье.

– Замри! Черт! Как тебе сказать, чтобы ты не двигалась?

Пронзительный свист разрезал тишину. Две иглы впились в сырую штукатурку и разлетелись стальными осколками. Третья вонзилась между плитками мозаики и задрожала. Я видел, как пятилась Алина, застигнутая врасплох. На нее стрелок пока не смотрел, он следил за мной – брошусь ли я к спасительной дверке в технический коридор в углу. И я бы бросился, будь я один. Алина побежала, все время оглядываясь назад. Она возвращалась к доктору, но тот не откроет. Это я знал наверняка.

Из туннеля выходили остальные, запрыгивая на платформу. Из было трое в неприметных черных куртках. У одного очки вроде тех, что у Алины. Другой держал в руке короткую дубинку-шокер. Обычная полицейская модель, но с укороченной ручкой.

– Сиди здесь! – шепнул я Лани, словно она могла меня понять.

Я вжался в колонну. Достал пистолет. Надо мной поблескивала вонзившаяся в стену игла. Не пули. Значит, убить