Ямада будет спорить - Марина Сергеевна Комарова

Акияма просто весело улыбается мне, словно это совершенно обычное утро.

– А ты ничего такая, – вдруг выдаёт он.

Уши горят. Нет, он специально дразнится, что ли?

Я пытаюсь не выдать смущения и молча сажусь за стол. Ничего такая, говоришь? Да уж, особенно когда совсем недавно в одном полотенце стояла перед ним, как дура! Акияма продолжает беззаботно улыбаться, словно это его любимое утреннее развлечение – смущать меня. Хотя он же профи. Эта улыбка, что была на экране, здесь такая же.

Хаято ставит передо мной тарелку с блинами, а Окадзава выкладывает нарезанные фрукты. Весь завтрак выглядит, словно на кулинарном шоу: идеальные золотистые блины, свежие ягоды, мёд, и всё это на фоне лёгкого аромата кофе. Я с опаской беру вилку, пробую первый кусочек. И тут же закрываю глаза от удовольствия.

– Это просто… невероятно вкусно, – выдыхаю, глядя на Хаято, который лишь пожимает плечами, как будто ему не впервой творить такие кулинарные шедевры.

– Рад, что понравилось, – невозмутимо отвечает он, но даже в его голосе слышится лёгкая нотка удовлетворения.

Акияма, видимо, замечает моё восхищение и добавляет:

– Хаято действительно отличный повар. Ты не знала? Он мог бы открыть своё кафе.

– Нет, не знала, – киваю, пытаясь скрыть удивление. Этот мир продолжает ставить меня в тупик. Якудза и… мастер по блинам?

Окадзава не отстаёт, пододвигает мне чашку кофе:

– Да. У Хаято талант.

Я делаю глоток и замираю. Это словно нежный удар по рецепторам: аромат глубокий, вкус насыщенный и слегка шоколадный. Не могу поверить, что вот так просто сижу, завтракаю в компании таких… экстраординарных личностей и ем лучший завтрак в своей жизни.

– А ты действительно ничего, – повторяет Акияма, усмехнувшись, явно наслаждаясь моим смущением.

Я закатываю глаза, а Хаято бросает на него хмурый взгляд:

– Перестань её дразнить. Она и так пережила слишком много за последние сутки.

Окадзава фыркает, но молчит, продолжая резать ещё что-то для себя. А я пытаюсь проглотить последний кусочек блина, стараясь выглядеть как можно более спокойно, хотя внутри ещё всё вверх дном.

Хаято ставит перед собой чашку кофе и, чуть опустив голову, тяжело вздыхает.

– Прости за весь этот хаос, – говорит он, скрещивая руки на груди. – Акияма иногда заглядывает сюда, когда хочет отдохнуть. В этот раз не предупредил.

Акияма фыркает и отмахивается:

– Да брось, я не мешал. Но да, ты прав, надо было сказать. Хотя… – Он усмехается, глядя на меня: – Кто знал, что тут будут такие неожиданные гости?

Стараюсь не поддаваться на его провокации. Вместо этого опускаю приборы на тарелку и выдыхаю.

– Хорошо, разобрались, – говорю я. – Но что мы будем дальше делать? Мне, между прочим, надо на работу.

Хаято с Окадзавой переглядываются. Окадзава, как всегда, сохраняет спокойствие, но его слегка приподнятая бровь выдаёт нечто большее. Хаято отставляет чашку и говорит:

– Что ж… Ты хорошая сотрудница, Ясуко. Поэтому… слушай.

Я чуть хмурюсь, потом исподлобья бросаю взгляд на Окадзаву, так как чувствую, что именно он сейчас будет центральной фигурой. Акияма с интересом смотрит на нас. Кстати, только cейчас заметила, что они с Окадзавой чем-то похожи. Неужели… родственники?

Но тут последний начинает говорить, и мне уже совсем не до их родственных связей. Потому что всё это звучит как… полное безумие.

Глава 13

Через некоторое время я сижу за своим рабочим столом, обложенная документами и с наушниками в ушах. На экране отчёты, которые нужно подготовить до конца дня. В офисе царит привычный рабочий ритм: кто-то спешит по коридору с чашкой кофе, кто-то обсуждает очередную презентацию, телефоны звонят, как всегда.

Я смотрю на свою клавиатуру, чувствуя, как пальцы двигаются по привычным клавишам, но в голове бардак. Сосредоточиться категорически не получается. После всего того, что произошло прошлой ночью, реальность кажется какой-то слишком обычной. Неправильной. Как будто я вот-вот проснусь и пойму, что это был странный сон. А может, и нет?

Окадзава у себя в кабинете как ни в чём не бывало погружён в какие-то бумаги. Его привычная серьёзность и невозмутимость выводят из себя – особенно после всего произошедшего. Как будто не было бегства, бакэмоно, падения с семнадцатого этажа и водителя с горящими глазами. А ещё утра с айдолом и якудза. Этот же словно всё просто забыл, что ещё больше сбивает с толку.

Я снова смотрю на экран компьютера. Буквы и цифры сливаются, не давая сосредоточиться. Но коллеги вокруг абсолютно спокойны. Никто не ведёт себя подозрительно, никто не бросает странных взглядов. Для всех это обычный рабочий день. Настолько обыденный, что мне сложно поверить, будто прошлой ночью я была в каком-то параллельном мире, полном ёкаев и демонов.

Вздыхаю и облокачиваюсь на спинку стула. Вокруг ничего не изменилось, но внутри меня всё перевёрнуто вверх дном.

Я выхожу в коридор, надеясь, что кофе хоть немного успокоит. Да, мне помогает успокоиться именно кофе. Сплю я с ним тоже прекрасно. А чай, наоборот, делает нервной.

Каждый шаг по идеально чистому полу офиса кажется тяжелее, чем обычно. Бросаю взгляд на окно, где рабочие что-то обсуждают, устанавливая новые стёкла. По телу пробегает неприятная дрожь – то самое окно, через которое мы с Окадзавой вчера вылетели. Теперь от этого не осталось никаких следов. Всё настолько буднично, что я почти начинаю сомневаться в том, будто это вообще было на самом деле.

Делаю рваный выдох, вспоминая безумный прыжок с семнадцатого этажа, те невозможные ощущения падения и как мы приземлились… словно нас подхватила подушка.

«А вдруг кто-то видел?» – мелькает в голове, пока я ставлю стаканчик под кофе-машину. Мысль о камерах безопасности засела в мозгу, как заноза.

Нашли ли они что-то на записях? Или Окадзава уже обо всём позаботился? Он полон сюрпризов.

Стараюсь отогнать эти мысли, но сердце всё равно бьётся слишком быстро. Рука с чашкой слегка дрожит.

Надо возвращаться к себе. Часы показывают, что время выполнения нашего плана приближается. Окадзава по-прежнему в своём кабинете. Каждый мой взгляд на его дверь заставляет всё внутри сжиматься. Офис непривычно тихий, что только усиливает тревогу. В смысле, все заняты своими делами. Но если нет рядом бакэмоно – это ведь тихо, правда?

Воспоминания о том утреннем разговоре вспыхивают в голове, пока я вдыхаю аромат кофе.

* * *

Хаято говорил спокойно, как будто мы обсуждали что-то совершенно нормальное, а не опасный план, связанный с шантажом и манипуляцией.

– Нужно заставить всех говорить и привлечь внимание верхушки, – произнёс он тогда, стоя перед нами