Новый Разумный - Артемий Русов

– Нет, – соврал Глеб с улыбкой, шаря в рюкзаке.

– Раньше, лет двести назад, он был небольшой деревенькой, окруженной лесом. – Старик закряхтел, всем весом навалившись на очередную деревяшку, которая никак не хотела поддаваться. – Эх, черт, армированная, что ли… Тогда вокруг росли высокие сосны, разлапистые ели… – С глухим треском доска сломалась. Из зазубренной трещины вылетели щепки, посыпались на бетонную площадку плоской крыши. – Это теперь город оброс небоскребами. Сосны только в парке найдешь, и те хилые.

– А название таким и осталось, – подхватил Глеб, не переставая улыбаться.

Он наконец нашел спички для костра.

– Верно. – Крис, взявшись за поясницу, разогнулся и облегченно выдохнул. – Прадед мой там жил. Я к нему часто ездил в детстве – от Москвы до Бора рукой подать… В его молодости еще не всё застроено было. Так он рассказывал: выйдешь к обрыву, внизу речка плещется, а сквозь кроны сосен солнце августовское пробивается, лучами на коре играет. Красота-а…

Глеб глянул на запад. Там, куда они шли весь день, над крышами небоскребов багровела верхняя половинка самой большой звезды на небе. Солнце в августе действительно очень красивое.

Теплый ветер шевелил его светлые волосы, шумел в ушах. Здесь, на двухсотметровой высоте, казалось, что крыша пошатывается даже под несильными порывами, и стоять от этого было немного страшно.

Подкинув и поймав коробок, Глеб сел и скрестил ноги. Крис тем временем складывал наломанные деревяшки в старую дырявую кастрюлю.

– Вот, говорил же – пригодится! – Он несильно пнул по ее ржавому боку. – Давай спички.

Глеб, улыбаясь, вложил их в морщинистую ладонь и стал наблюдать за тем, как Крис разводит огонь.

– В этом деле главное, – приговаривал тот, сбивая ногтем большого пальца головку спички, пока та не загорелась, – чтобы с первого раза получилось. Если нет, – Крис аккуратно поднес пламя к потрепанной бумаге, затем бросил ее, запылавшую, на деревяшки, – то будешь ломать спичку за спичкой, а ничего не добьешься.

В кастрюле весело затрещал огонь, запахло дымком. Небо сразу как-то потемнело, и далеко на востоке в его синеве замигали первые звезды.

– Ну, теперь можно и поужинать, – сказал старик, расстегивая рюкзак.

Глеб достал из рюкзака бумажный сверток. В нем оказалась пара бутербродов с ветчиной.

– А-а, – протянул Крис, бросив на них взгляд, – всё синтез свой ешь? Ну-ка глянь, что у меня. – Он достал огромный пупырчатый огурец и со значением показал. – У бабок на станции взял.

– У каждой бабки есть свой программист с 3D-принтером, еще и не такое напечатают, – ответил Глеб, жуя и пытаясь не улыбаться.

– Да ты что! – оскорбился старик. – Ты понюхай, он ведь еще черноземом пахнет!..

– Угу, – промычал Глеб, выплюнул жесткую шкурку ветчины и вновь откусил от бутерброда – посыпавшиеся крошки отскочили от висевшего на груди белоснежного респиратора.

– Ну и ешь свою химию, – проворчал Крис, протирая огурец рукавом. Надкусив, сморщился от горечи и уже миролюбиво спросил: – Ты двигатель-то посмотрел?

– Да, – ответил Глеб, глянув на турболет. – Перегревается наш байк, но до точки, надеюсь, дотянет.

– А обратно – нет? Плохо, – сказал Крис и опять сморщился. – Вот что можно ожидать от такого старья?!

«Байк», выставив шасси, стоял посреди совершенно пустой парковки на крыше. Его отполированные – очищенные от ржавчины – бока блестели в последних лучах заходящего солнца. Одна большая турбина, из которой во время полета эпично вырывалось синее пламя, крепилась согнутыми трубками к двигателю под сиденьем. Два кресла друг за другом накрывались прозрачным куполом, сплошь испещренным царапинами и потертостями. Из-за этого любой, кто вел турболет, видел мир будто пораженный катарактой.

За день они преодолели около двух тысяч километров, но до пункта назначения оставалась еще тысяча. Прошли бы весь путь зараз, если б не чертов двигатель, который каждые триста километров приходилось охлаждать, теряя на этом по получасу. Да еще в самом начале пути наткнулись на патруль дронов. К счастью, заметили вовремя, но пришлось почти два часа отсиживаться на крыше одного из небоскребов, пока жестянки не скрылись с радара.

Турболет им дал Бельский – неспящий, давний друг Криса и Журавля, отца Глеба. Он сразу предложил помощь, как только услышал о перехваченном радиосообщении.

К тому времени для беременной жены Бельского уже было всё готово: проведен тоннель за стену, а лаборатория Журавля оборудована по всем требованиям безопасности. Через полторы-две недели должны были начаться роды, поэтому неспящий был сам не свой и пытался угодить всем, чем только мог. Турболет – очень старое, но тем не менее единственное заряженное и работающее транспортное средство на всю Европу, – был его самым щедрым даром.

Тем временем солнце зашло. Наступили сумерки. Безоблачное небо стремительно темнело, и на его холсте проявлялись созвездия.

Глеб расстилал спальный мешок, когда Крис, подставивший огню измазанные руки, стал рассказывать:

– Обратился как-то к нашему Журавлю один богач, араб по происхождению. У меня, говорит, три жены молодые, я двадцать лет и так и сяк – ни одна живого наследника не родила! Уже и клятву дал, что какая из них дите принесет, ту оставлю, а остальных… Разведется, в общем. Нравы, знаешь, у этих южан!..

В кастрюле что-то треснуло. Глеб, безотрывно смотревший на костер, вздрогнул. Вылетевший уголек ударился о спальный мешок и погас.

– Так вот, – продолжал Крис, – приехал этот араб в нашу Светлоборушку с младшей женой – сорокалетней Фарой, беременной. Скромная, в покрывало черное закутанная, живот руками закрывает, будто стесняется его… Муженек и спрашивает местных: «Где у вас тут Журавль, о коем слух ходит, что каждый ребенок в его руках живым выходит?» Местные, конечно, проводили. Встретился, значит, наш знаменитый акушер с женой богача, осмотрел ее и положил в клинику на сохранение. Муж в бешенстве: куда?! Зачем?! Трогать будут? У-у! Ну и что: через пару недель – родила. Мальчика. Здорового, крепенького… Уж не знаю, что там араб со своими оставшимися женами сделал, но Журавля озолотил.

– Точно, – подтвердил Глеб, улыбаясь. Его забавляло, что Крис постоянно пересказывает и без того известные всем истории. Да еще те, которые происходили на его, Глеба, глазах!.. – Отец потом дом хорошо отремонтировал.

– И НИИ спонсировал, – добавил Крис, вытягивая из-под себя затекшую ногу.

Тогда Глеб не выдержал и засмеялся. Каждый раз, рассказывая эту историю, Крис обязательно говорил под конец одно и то же. Из уважения Глеб пытался сдерживаться, но удавалось не всегда. Однако старик на смех совсем не обижался: лишь улыбался и хитро прищуривался. Словно специально, шутки ради, изображал деменцию.

И стариком как таковым он не был, несмотря на то что