Рысюхин и пятнадцать бочек джина - Котус

попались два новых вида рыбы. Один — что-то среднее между вьюном и миногой. Да, я знаю, что вторая — вообще не рыба, но ведь похожа! А рыбаки мои далеко не учёные, они по внешнему виду судят, да и я, собственно, тоже. Но этот обитатель озёрного дна — точно рыба, во всяком случае кости есть, и точно не угорь. Второй вид похож на линя, во всяком случае цветом и слизью, формой тела же, по уверению деда, ближе к амуру. У обоих видов коммерческая ценность пока под вопросом, потому рыбаки стараются ставить сети там, где их поменьше. Разве что для учёных и для исследователей гильдии наловили некоторое количество, причём в роли учёных выступил Биологический факультет Университета. Мы передали туда образцы через Василису — хоть кафедра ихтиологии и не её профилирующая, но хорошие отношения с профессорами никогда не повредят, а с заместителем декана — тем более. Правда, тут мы приоткрыли сундук с приключениями: учёные захотели ещё, но вот исследовательские мощности у них были ограничены, так что отдали пару видов рыб, десяток ядовитых ящериц, предупредив об особой осторожности работы с ними, пару мелких «хватателей» с фермы. Пообещали в сезон птиц наловить, но главными «звёздами» стали кенгуранчики. Передали и несколько туш, но, самое для учёных интересное — одну стайку из числа почти приручённых отловили живьём и в состоянии стазиса перевезли на университетскую изнанку, где они очухались и прекрасно себя чувствовали в вольере, построенном снаружи от купола, с равным аппетитом уплетая и кабачки, и ядовитую клещевину.

Да, о ящерицах. Эти твари допекли рыбаков до последней крайности, похоже, в бывшей старице они в основном и обитали — или собрались со всей округи, уж и не знаю. Они полностью заняли роль мышей, во всяком случае, в отношении нашего хозяйства. Настолько плотно, что с лёгкой руки рыбаков и членов их семей получили прозвище «мыщерицы», а также полдесятка других, нецензурных. И ведь никаких кошек нет, чтобы их ловили! Нет, понятное дело, если они не заполонили всю изнанку, то какой-то природный враг у них есть, чтобы регулировать численность, но мы пока такового не выявили. Да и вообще, если так посмотреть, мы изучили от силы пару процентов от биосферы изнанки, считая взаимоотношения и взаимодействие между видами, но дед уверяет, что это у меня совершенно неоправданный оптимизм, и на самом деле надо вести речь о долях процента. Не знаю, может, он и прав — например, о том, что творится под водой или в лесу мы вообще ничего почти не знаем. Даже «можжевёлку», то самое дерево с особо ароматной древесиной, так и не смогли найти в сколько-то значимых количествах, кроме срубленного отыскали ещё два. Одно артельщики сразу и свалили, недолго думая, второе я рубить запретил до тех пор, пока не убедимся, что в нашем лесу есть ещё. Одновременно попросил Оксану попытаться вырастить хотя бы десяток саженцев, хоть из шишек, точнее — шишкоягод, хоть из веток. Вроде как в нескольких горшках у неё что-то проклюнулось, но выращивание под куполом сильно отличается от выращивания на чистой изнанке. Надо, надо строить полноценные отапливаемые теплицы около главного купола, но это одно из дел в таком длинном списке того, что надо…

Кстати, о куполах. Пока рыбаки не заселились под таковой около моста, мы с гвардейцами провели серию экспериментов с ним. И поняли только то, что ничего не поняли. Оказалось, что это чрезвычайно сложный артефакт, или даже комплекс артефактов — обильно покрытый рунами ящик хитрой формы категорически запрещалось не то, что вскрывать, а даже с места сдвигать. Всё. что в нём открывалось — это гнездо для питающего макра.

Например, человека купол выпускал и впускал в любом месте. При этом Старокомельский утверждал, что купола каторжных изнанок настроены совершенно иначе: выйти из-под них можно только через специальные шлюзы, они же — ворота. Войти тоже через врата, но обладатели родовых перстней могли пройти в любом месте, но только внутрь. Изнаночных тварей купол останавливал, всех, вплоть до мельчайших насекомых. Но если мелкую живность нёс на себе человек (например, в кармане) — то при прохождении через купол такой пассажир умерщвлялся. Оно логично, конечно: если кто-то изнаночных глистов подцепит, то его что, не впускать обратно, что ли? Но вот как реализовано⁈ Особенно с учётом того, что более-менее крупную живность в бессознательном состоянии купол пропускал, как тех же кенгуранчиков и вынесли, но — только если его нёс человек. Если находящееся без сознания животное бросить снаружи на купол — оно отскочит. Какие там алгоритмы распознания и удержания — государственная тайна. Да мы её и не пытались выяснять, нам важнее было выяснить «что», а не «как».

Вот тоже: дождь, снег и воздух купол пропускал, иначе под ним задохнулись бы. Но вьюгу или иное стихийное бедствие — останавливал. И молнии, бывшие во время грозы в купол, поглощались им.

Или вот, те же мины. В руках вносились и выносились так, словно никакого купола не существует вообще. Брошенные руками тоже пролетали без проблем, как и камни. Но вот пулю или мину, выпущенную из миномёта, купол останавливал! Предположили, что всё дело в кинетической энергии объекта. Гвардейцы даже пытались какое-то время бросить камень так, чтобы купол его остановил, но это «развлечение» им быстро надоело. Десяток мин, выпущенных из пары миномётов с максимальной скорострельностью, заставили купол пойти рябью, но определить, на сколько именно эта атака «просадила» питание определить не смогли: погрешность измерения остатков энергии в кристалле оказалась больше, чем та величина, которую мы пытались измерить. Одно поняли: просадка была не сильная. Возможно, если палить сразу батареей, да поддержать огнём нескольких «сташестидесятых», то купол удастся перегрузить, но экспериментировать не стали: и боеприпасов жалко, и не понятно, что потом будет с прорванным куполом, не говоря уж о том, как его чинить.

С пулями, кстати, было ожидаемо: ещё при первой попытке стрелять по змеерукам (они же змеелапы) из-под купола оказалось, что он не позволяет этого делать, к разочарованию некоторых. Вот белым оружием проткнуть было можно, но купол при этом начинал необычные звуки издавать, так что не рисковали этим. В общем, было логичным ожидать, что снаружи внутрь пули тем более не пролетят. Поставили даже сомнительный эксперимент с высовыванием дула сквозь купол, когда большая часть ружья оставалась внутри. Для эксперимента использовали одно из не переделанных ещё крепостных ружей, которое, по моему настоянию, закрепили на импровизированном станке. Ну, что сказать? Ствол