Мечников. Том 11. Свет разума - Игорь Алмазов

— Но как при этом в твоём теле уживаются две противоположные силы? — удивился я. — Ведь по логике твоя антимагическая способность должна воздействовать и на магнитную магию.

Выходит, что её организм мог запустить что-то похожее на аутоиммунную реакцию, когда иммунная система человека разрушает другие органы, так как считает, что они являются чужеродными.

Почему же тогда антимагия никак не вредит ей?

— Я тоже думала об этом, когда ты рассказывал про подобные болезни на своих уроках в Хопёрской амбулатории, — кивнула Анна. — И даже пробовала использовать обе силы одновременно. И всё же сама себе я вред причинить не могу. Но…

— Понимаю, к чему ты клонишь, — кивнул я. — Антимагия может причинить вред ребёнку с чужеродной для тебя способностью. Хм… Хорошо, что ты подняла этот вопрос заранее. Это действительно большая проблема.

— Ну вот… — вздохнула Анна. — О чём я и говорила. Мне нужно было рассказать об этом раньше. Прости, Алексей. Сглупила. Сама не понимаю, почему с этим затянула. Поэтому, если ты решишь расторгнуть договор с моим отцом, никто не будет держать на тебя зла. Уж я — точно.

— Да погоди, Анна, не говори ерунды, — отмахнулся я. — Наличие проблемы вовсе не означает, что нужно всё отменять. Тем более я этого не хочу. Не забывай о том, что я — лекарь. Мне не привыкать искать решение задач, которые ранее никто даже не думал разбирать. Но мне в любом случае потребуется провести ряд анализов. Приедешь на днях в Саратов. Я возьму у тебя кровь. Начнём с этого.

— Возьмёшь кровь? — удивилась Анна. — Это как? Зачем?

— О-о! — улыбнулся я. — Вижу, ты сильно отстала от прогресса. Впору заново обучающий курс проводить. Ну, ничего. Наверстаем! Учитывая твоё рвение работать с пациентами, мы можем и свою клинику открыть в будущем. Семейную, так сказать.

Мы с Анной просидели довольно долго. Девушка ушла в свои покои лишь к трём часам ночи. Я же задержался на веранде, чтобы проанализировать полученную информацию.

Как я уже отмечал много раз, Анна очень сообразительна. Особенно в плане лекарского дела мышление у неё работает как надо. Она сразу поняла, что её антимагия может навредить нашему будущему потомству. А точнее — оно может даже не появиться на свет.

И это очень опасно, в том числе и для самой Анны. Много я в своей жизни повидал, но с магическими выкидышами никогда не имел дела. Тут ситуация даже сложнее, чем с крестьянками, вынашивающими детей от дворян, владеющих магией.

Придётся углубиться в изучение орихалькона и антимагии в целом. Должна быть какая-то связь этого минерала со способностями Анны. Как ни крути, а придётся мне сочинять генетику… М-да, так замахиваться изначально я не планировал.

Прежде, чем лечь спать, я написал письмо императору. Сообщил ему, что вышел на предателей Российской Империи и во время схватки выданный им артефакт для связи пострадал. Письмо будет идти долго. Сомневаюсь, что магическая почта передаёт сообщения Николаю Первому напрямую.

Скорее всего, пройдёт неделя, прежде чем я смогу получить от него ответ. За это время Сперанский может сделать новый шаг. Но атаковать меня в лоб он точно не станет. Потому я и не указывал в письме фамилию предателя. Император должен понять, что я обладаю важной информацией, но пока вынужден удержать её.

Если Пензенский князь поймёт, что я уже воспользовался своим компроматом на него, тогда он плюнет на всё и предпримет любые меры, лишь бы отомстить мне до того, как окажется за решёткой.

Проспав несколько часов, я покинул особняк Елиных и пошагал к вокзалу. Как раз в этот момент мимо меня проехали несколько карет с саратовскими солдатами. Видимо, я как раз разминулся с людьми князя Игнатова, которые приехали разбираться с Николаем Дергачёвым.

Вернувшись в Саратов, я сразу же почувствовал, как надо мной нависает груз предстоящих дел. Ситуация в лекарской сфере обострилась как никогда.

Именно поэтому первым делом направился в орден лекарей. Я обещал, что загляну к новому главе Лазареву сразу же, как вернусь. Он дал мне время подумать над его предложением.

И ответ у меня уже готов.

— Надо же, — протянул заместитель главы — Виктор Вебер. — А я уже начал сомневаться, почтите ли вы нас своим визитом снова, господин Мечников.

— А вы что же, Виктор Генрихович? Думали, вам так просто удастся от меня отделаться? — усмехнулся я. — Нет уж. Я в Саратове укореняюсь. Поэтому вам придётся терпеть меня до тех пор, пока вас с господином Лазаревым не заменит новое руководство.

— А нового руководства не будет, — чуть не подавившись собственным злорадством, промычал Вебер. — Скорее уж это вам придётся мириться с нами.

— Поживём — увидим, — коротко ответил я и прошёл в кабинет главы ордена лекарей.

— Алексей Александрович! — изображая радушие, улыбнулся во весь рот Дмитрий Николаевич Лазарев. — Ну что же вы так долго? Ваш коллега Александр Иванович уже зашивается без помощи своего доброго друга. Оказалось, что на должности рядового лекаря ему работать гораздо труднее. Выходит, будучи главным лекарем, он вообще ничего не делал.

Всё-таки Лазарев сдержал своё обещание. Понизил Разумовского! Подлец несчастный… Лишил человека должности, которой тот посвятил больше десяти лет. Без Разумовского в Саратове вообще не было бы никакой медицины.

— Не беспокойтесь, Дмитрий Николаевич. Думаю, господин Разумовский просто не смирился со сменой руководства, — сказал я.

— А вы смирились? — прищурил глаза он.

— Да, — солгал я. — Вы ведь просили меня подумать насчёт ваших условий. Я прокатился до Хопёрска, подышал лесным воздухом. Это помогло мне привести все мысли в порядок. Поэтому я принял решение работать так, как вы скажете.

— Никаких изобретений и прочих новшеств, — напомнил Лазарев. — Только производство лекарственных препаратов. И, разумеется, работа в губернском госпитале. Вашу скорую лекарскую помощь я решил не упразднять. Она приносит большую прибыль.

— Всё, как вы и говорите, Дмитрий Николаевич, — кивнул я. — Мой завод сегодня же получил новое распоряжение. Препараты будут производиться в удвоенном количестве. А оборудование уйдёт с рынка.

— Отлично, — удовлетворённо кивнул Лазарев. — Тогда орден лекарей с радостью продолжит финансировать вашу работу. Очень рад, что вы всё-таки одумались, Алексей Александрович. А то как-то уж слишком несерьёзно прошла наша с вами