Мечников. Том 11. Свет разума - Игорь Алмазов

первая встреча. Я даже засомневался, действительно ли в вас есть эта антрепренёрская жила, как любят выражаться французы. Но теперь я убеждён, что имею дело с настоящим предпринимателем.

Всё идёт строго по моему плану. Пусть проглатывает наживку. Лучший способ притупить внимание человека, стремящегося к власти — дать ему иллюзию контроля. Какое-то время мне придётся притворяться, что я работаю в соответствии с его условиями.

Нужно выждать время, чтобы Лазарев и Вебер окончательно пришли к выводу, что им удалось меня сломить. Это — необходимая часть плана.

Бороться с ними прямым путём не выйдет. Тут хоть восстание лекарей устраивай — всё бесполезно. Орден — это закон. Стоит мне написать в Санкт-Петербург, и ситуация в Саратове может ещё сильнее ужесточиться. Поскольку в столичном совете находится союзник Лазарева.

Жаловаться императору тоже бесполезно. Тем более я не могу решать все свои проблемы через него. У Николая Первого и так целая масса собственных дел. Он не может сутками напролёт решать проблемы Саратовской губернии.

Эту войну я выиграю сам. Не быстро, но своего в любом случае добьюсь. Союзники у меня уже есть. И, думаю, со временем их станет даже больше.

— Я заступлю на дежурство сегодня ночью, — сказал Лазареву я. — Если господин Разумовский будет жаловаться, что не справляется, передайте ему, что подмога скоро прибудет.

Представляю, в какой сейчас ярости Александр Иванович. Ничего. Ночью я его сменю, а перед этим мы обсудим, что нам делать дальше.

Надо бы ещё познакомиться с новым главным лекарем губернского госпиталя. Боюсь даже представить, кого могли поставить на эту должность Лазарев и Вебер.

Из ордена лекарей я сразу же направился на завод. Там меня уже ждали Синицын, Сеченов и Березин.

— Ну, рассказывай, Алексей! — тут же накинулся на меня Илья. — Как прошла поездка в Пензу?

— Как видишь, живой, — ответил я. — Подробности расскажу позже. А пока что, господа, приступим к первому этапу нашей революции. Я только что встретился с Лазаревым. Глава ордена уверен, что мы будем производить только лекарственные средства. Дружно посмеёмся ему в лицо позже. А пока что, Илья, Святослав, расскажите, как идёт работа?

— Всё путём, — кивнул бывший некромант. — Мы с господином Синицыным нашли общий язык. Потратили двое суток, чтобы всё сделать и… Вроде как, начало положено.

— Святослав не врёт, — подтвердил Синицын. — Как оказалось, в финансах он и вправду хорошо разбирается. Не думал, что бывший некромант сможет оказать мне такую качественную помощь.

— Короче, господа, — попросил я. — Двойная бухгалтерия готова?

— Да, — хором ответили они.

— А я уже распорядился о подготовке скрытых цехов, — добавил Сеченов. — Бронникова пообещала, что будет контролировать сборку аппаратов самостоятельно.

— Я в любом случае буду ей помогать, — сказал я. — Склад я уже приобрёл. Будем хранить оборудование там. Параллельно наладим торговые пути. Это позволит нам моментально возобновить и преумножить распространение медицинских аппаратов сразу после того, как диктатура Лазарева падёт.

Теперь, даже если орден придёт с проверкой, они не смогут обнаружить никаких нарушений с моей стороны. Если у них в команде нет такого же способного экономиста, как Синицын, доказать ведение двойной бухгалтерии им точно не удастся.

Итак, с Лазаревым поговорил, завод проверил. Осталось ещё одно дело, которым придётся заниматься втайне от ордена.

Моя научная работа об основах психиатрии. Я всё ещё не отказался от идеи развить эту науку. И, как показала моя поездка в Хопёрск и Пензу, людей с психическими отклонениями — хоть отбавляй. Особенно среди дворян.

Сперанский и Дергачёв не дадут соврать.

Для этого придётся тайно посещать лечебницу для душевнобольных. Со своим оборудованием, чтобы иметь возможность брать кровь и проводить другие обследования. Заведующий лечебницей — близкий друг Разумовского. Мне Филатов показался надёжным человеком. Уверен, он не станет сдавать нас ордену. Но на всякий случай стоит с ним ещё раз побеседовать лично.

Особенно меня в его заведении интересует пациент с шизофренией. Семён. Его недуг показался мне особенно странным. Ведь он, чёрт возьми, видел Гигею, как и я!

До начала дежурства в госпитале оставалось восемь часов. Я направился к центральной площади, чтобы заказать частную карету. Однако меня поймал старый знакомый.

— Алексей Александрович, я вас уже второй день ищу! — крикнул мне Роман Васильевич Кастрицын. — Где вас черти носят⁈

— Я был в отъезде, господин Кастрицын. Что-то случилось?

Кастрицын нервно посмотрел по сторонам.

— Здесь разговаривать нельзя, — прошептал он. — Бегом — ко мне домой. Помнится, вы обещали, что зайдёте ко мне попить чаю.

Таким встревоженным Кастрицын не был даже в камере заключения. Уж не знаю, что так напугало старого охотника за некротикой, но без веского повода он бы себя так вести не стал. Поездку в лечебницу придётся отложить.

— Пойдёмте, — кивнул я и последовал за Романом Васильевичем.

Жил Кастрицын неподалёку от академии. В собственном частном доме, который больше напоминал давно заброшенную лачугу. Семьи у Кастрицына не было, да и раны, полученные в молодости, давали о себе знать. Видимо, поэтому он перестал заботиться о своём жилище.

— Имел удовольствие познакомиться с господином Лазаревым, — рявкнул он, как только мы зашли в его дом. — Сказочный идиот! Вы слышали, что он решил распустить охотников за некромантами? Всё! На сектантов теперь всем плевать. А городовые в одиночку с этой напастью не справятся.

— Разделяю ваше негодование, Роман Васильевич, — ответил я. — Но если вы хотите бороться с Лазаревым…

— Я не хочу бороться с ним, — перебил меня Кастрицын. — Я всю жизнь истреблял некромантов. И, похоже, слишком рано ушёл в отставку. Раз орден расформировал молодых охотников, значит, за дело возьмётся старый волк.

— Вы ведь понимаете, что действовать в одиночку слишком рискованно? — спросил я. — Лучше поделитесь со мной своим планом. Я и сам не собирался бросать охоту на сектантов.

— Ха! — усмехнулся он. — Думаете, что я слишком стар для этого, господин Мечников? Тогда посмотрите, как я продвинулся в расследовании, пока орден лекарей благополучно наплевал на опасность, нависшую над нашим городом.

Кастрицын провёл меня в подвал, зажёг магическую лампу…

И тогда я увидел, что на холодном полу лежит человек. Измученная женщина. Исхудавшая, вся в изодранном тряпье.

— Я нашёл беглянку, Алексей Александрович. Помните её? Месяц назад, во время суда, сектанты унесли её в своё логово, — произнёс