Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 - Ник Тарасов

— Слава богу, закончилось.

— Скоро домой, солнышко, — сказал я ей. — Надеюсь, что все-таки завтра утром выедем, и через два дня будем в родной Уваровке.

— Не могу дождаться, — призналась она, прижимаясь ко мне. — Хочется в свою кровать, в тишину, где никто не пялится и не расспрашивает обо всём на свете.

Я обнял её за плечи:

— Потерпи ещё немножко. Совсем скоро будем дома.

Вернувшись на постоялый двор, мы застали Фому, уже завершившего все приготовления к отъезду. Подводы были нагружены, лошади накормлены и готовы к дороге.

— Егор Андреевич, — доложил Фома, — всё готово. Как прикажете — можем хоть сейчас выезжать.

Я посмотрел на небо — солнце уже клонилось к закату.

— Нет, — решил я. — Выедем завтра на рассвете. Переночуем ещё здесь, выспимся как следует. А утром свежие и отдохнувшие двинемся в путь.

— Разумно, — одобрил Фома. — Ночью ехать — только время терять. Лучше утром пораньше.

Мы поужинали в трактире, Машенька рано легла спать. А я ещё немного посидел с Фомой и Захаром.

Глава 12

Едва за окном забрезжил рассвет, как в дверь снова постучали. Прям уже традиция. Я открыл глаза и увидел, что Машка уже проснулась и смотрит на меня сонными глазами.

— Егорушка, кто там?

— Наверное, Захар. Пора собираться в дорогу.

Я встал, накинул халат и открыл дверь. Действительно, на пороге стоял Захар, уже одетый по-дорожному.

— Егор Андреевич, все готово. Лошади запряжены, груз проверен, люди позавтракали. Можем выезжать, как только вы с Марией Фоминичной соберётесь.

— Дай нам полчаса, — попросил я. — Сейчас оденемся и позавтракаем.

Захар кивнул и ушёл. Я вернулся в комнату, где Машка уже поднималась с постели.

— Вставай, солнышко. Домой едем.

Её лицо просветлело:

— Наконец-то! — Воскликнула она.

Я и сам, честно говоря не до конца верил, что это событие настанет.

Мы быстро привели себя в порядок. Машка надела тёплое дорожное платье. Спустившись вниз, мы застали Семёна Петровича, который уже накрыл для нас стол с горячей кашей, пирогами и чаем.

— Доброе утро! — приветствовал нас хозяин. — Вот, приготовил в дорогу узелок — калачи свежие, пироги с капустой, сало. В дороге пригодится.

— Спасибо, Семён Петрович, — поблагодарил я, усаживаясь за стол. — За всё спасибо. И за гостеприимство, и за помощь.

— Да что вы, Егор Андреевич! — замахал руками хозяин. — Мне честь была принимать таких гостей! Приезжайте ещё, всегда рады!

Мы позавтракали быстро, но основательно. Маша съела две тарелки каши и пирог — аппетит у неё был отменный, несмотря на ранний час.

— Нужно плотно поесть, — пояснила она, заметив мой слегка удивлённый взгляд. — В дороге неизвестно когда ещё удастся поесть как следует.

Выйдя на крыльцо постоялого двора, я невольно присвистнул. Наш обоз действительно выглядел внушительно.

Впереди стояла нарядная тройка — три лошади в расписной упряжи с бубенчиками, запряжённые в наши новые сани.

За ними — две грузовые подводы. Одна загружена ящиками с пневмодвигателями, инструментами и материалами от Савелия Кузьмича. Вторая — нашими вещами, покупками из Тулы, подарками и тем, что взял Фома для деревни.

По бокам от обоза — семь всадников во главе с Захаром. Все при оружии, все бывалые служивые. И чуть поодаль — сани Фомы — тоже с товаром.

— Вот это да, — пробормотала Маша, выходя следом за мной. — Как будто целый караван собрался!

— Да уж, скромностью не отличаемся, — усмехнулся я.

В этот момент из-за угла показался Савелий Кузьмич в сопровождении двух подмастерьев. Увидев нас, он направился прямо к саням.

— Егор Андреевич! Успел! Думал, опоздаю!

— Савелий Кузьмич, — удивился я. — Зачем так рано? Мы же вчера попрощались.

Кузнец махнул рукой:

— Да как же я вас без проводов отпущу? Вы для меня столько сделали! Вон, подмастерья мои тоже проститься пришли.

Молодые ребята робко поклонились.

— Спасибо, Савелий Кузьмич. За всё спасибо.

Мы пожали друг другу руки.

— Удачи вам, Егор Андреевич, — сказал кузнец с искренней теплотой. — И вам, Мария Фоминична, здоровья и лёгких родов!

— Спасибо, — улыбнулась Машенька.

В этот момент к нам подъехал ещё один всадник — молодой человек в дорогом камзоле.

— Егор Андреевич Воронцов? — спросил он, спешиваясь.

— Да, это я.

— Его сиятельство Глеб Иванович Дубинин велел передать вам это, — он протянул мне небольшую шкатулку. — И пожелать доброго пути.

Я открыл шкатулку и ахнул. Внутри лежали два золотых медальона на цепочках — один побольше, мужской, второй поменьше, женский. На обоих была выгравирована фамильная печать Дубининых — двуглавый орёл с мечом и весами.

— Его сиятельство велел передать, — продолжал посланник, — что эти медальоны — знак особого расположения рода Дубининых. Если понадобится помощь в любом городе империи, покажите медальон местным властям. Они обязаны будут оказать содействие.

Я был тронут до глубины души. Это был не просто дорогой подарок, это была реальная защита, пропуск в высшие круги общества.

— Передайте его сиятельству мою глубочайшую благодарность, — сказал я посланнику. — Я очень ценю его доверие и доброту.

Молодой человек поклонился, вскочил на коня и умчался. Я передал меньший медальон Машеньке:

— Вот, солнышко. Носи постоянно, как будем в городе. Это не просто украшение, это защита.

Машка взяла медальон и с благоговением рассматривала гравировку:

— Такой красивый… И тяжёлый…

— Золото, — пояснил я. — Настоящее. И символ серьёзный. Береги его.

Я надел свой медальон на шею, спрятав под рубаху. Машка сделала то же самое.

Тем временем подъехал Фома на своих санях:

— Ну что, Егор Андреевич, пора? А то день короткий, нужно успеть до темноты хороший путь пройти.

— Пора, — согласился я.

Я помог Машеньке забраться в сани, укутал её медвежьей шкурой, сам сел рядом. Захар вскочил на козлы, взял вожжи.

— С богом! — крикнул Семён Петрович с крыльца.

— С богом! — подхватил Савелий Кузьмич.

Колокольчики на упряжи зазвенели, тройка тронулась с места. Грузовые подводы последовали за нами, всадники охраны выстроились по бокам. Сани Фомы замыкали наш караван.

Мы выехали со двора постоялого дома на главную улицу Тулы. Было ещё рано, но город уже просыпался. Купцы открывали лавки, служанки несли воду, мастеровые спешили в мастерские.

Наш