Страна Нави - Барселоника

Эллакен так же медленно, как и прежде, сделал шаг вперед и спрятал Марту за своей спиной. Не теряя выдержки, самообладания и надежды убедить Жавьера, он продолжил:

– За стенами ратуши собираются горожане, Жавьер. Они хотят того же, что и мы здесь – недопущения военных действий. Ты был избран ими и ответственен за свои действия. В Яви будет мятеж и революция. А убьешь меня – и с Путораном тебе никогда не договориться. Стоит ли рыть себе столь глубокую яму? И ради чего? Чтобы испробовать новую игрушку?

– Э-ээллакен, – снова пропел мэр, выглядывая из-за прибора, – зачем все эти красивые слова, а? Дипломатия никогда не была твоим коньком. Ты любишь действия, не так ли? Любишь красивые поступки. Так давай сразимся! Клянусь, я в настоящем бою, без всех этих пушек и жезлов, покажу тебе, кто сильнее, Яви или Путоран! Только подожди, отойди, дай мне разобраться с девчонкой. – Мэр перевел взгляд на Марту. – Воровка, шпионка, ты украла мой посох! Где он? Таким не место в Яви!

Недолго думая, мэр направил острие агрегата на девочку и нажал кнопку спуска затвора. Дальше все происходило как во сне.

Острие загорелось зеленым, из него медленно начал пробиваться яркий луч лазера.

Эллакен схватил девочку на руки и, все так же закрывая собой, потащил в сторону, пытаясь спастись от смертоносного лазера.

Но прежде, чем он сдвинулся с места, прежде, чем лазер успел достать их обоих, и, быть может, даже прежде, чем мэр нажал на кнопку – Марта увидела наконец металлический блеск злополучного посоха.

Тот лежал за приоткрытой дверью в коридоре и будто с интересом наблюдал за разворачивающимися в зале событиями.

– Защити нас, – приказала Марта шепотом.

И жезл исчез.

Марта зажмурилась.

От нее больше ничего не зависело. Все, что она могла сделать для миссии – она сделала, и если результат оказался не таким, а точнее совершенно не таким, как она ожидала – в этом не было ее вины.

Единственное, о чем она жалела – что так и не успела попрощаться с Эйприл и родителями. С милыми и любимыми мамой и папой. Теперь уже слишком поздно.

Ах, Нави, неужели это конец?

– Глупышка. Конечно, нет. Конца не существует.

Марта распахнула глаза, услышав знакомый мелодичный голос.

Перед ней стояла улыбающаяся Эйприл. Марта завопила от изумления: за спиной Эйприл виднелись едва различимые крылья, а в руке та держала всем известный посох, исходящий мягким голубоватым светом.

Все в зале застыли недвижимы. Будто время вокруг них двоих застыло. Даже зеленый лазер замер в полуметре, вибрируя в воздухе зеленым жалом.

– Хотела поговорить с тобой до того, как начнется, – сказала Эйприл. – Не знаю, почему посох слушается тебя, но это нас всех спасло. Спасибо, что отправила его ко мне, теперь дело за малым.

– Ты так изменилась, – только и смогла выдохнуть Марта.

Эйприл действительно выглядела намного старше подруги. Раньше ее выдавали только глаза, но теперь, взглянув на Эйприл, никто бы не дал ей меньше восемнадцати.

– Нави изменила каждую из нас, Марта, – засмеялась та. – Я рада, что тебе удалось добраться до мэра. И что мы еще раз встретились, как и обещали.

– Постой, а почему посох слушается тебя? – удивилась вдруг Марта.

– О, он слышит голос крови.

Эйприл приобняла застывшую Марту за плечи, кивнула ей и подняла вверх руку с посохом.

Время ожило, вокруг послышались вздохи изумления, рыжая девушка стояла в центре зала и рукой удерживала движение лазера.

Взгляд Эйприл был устремлен исключительно на мэра, испуганно прячущегося за спинами министров.

– Мсье Жавьер, – проговорила Эйприл холодным, отстраненным голосом. – Шаг вперед.

Невидимая сила оторвала мэра от земли и толкнула к подолу платья девушки в паре сантиметров от жужжащего острия застывшего лазера.

Мэр громко сглотнул.

– Жил-был мальчик-мечтатель, – продолжила Эйприл. – Всю свою маленькую жизнь он только и мечтал о том, что найдет силу, способную дать ему знание. А Знание, думал он, есть ключ к власти. И пошел этот мальчик искать Нави, о которой с братом читал в сказках. И почти нашел ее, обманув доверие брата. Но вовремя остановили его мудрые духи, ведь если тот не образумится – потеряет и себя, и семью, и жизненный путь, дарованный свыше. Путь в Нави был закрыт, но упрям был рыжий мальчик: все равно хотелось ему власти, все равно хотел быть сильнее и умнее всех кругом. Тогда прочел он в библиотеке о чудо-способностях голубой травы и вознамерился заполучить ее любым способом… – Эйприл протянула руку с посохом в сторону мэра. – Что ты попросил у голубой травы, дядя?

Только сейчас Марта заметила, что, несмотря на всю пухлость и одутловатость мэра и нежную, волшебную красоту Эйприл, в их внешности имелось много общего. Вот, значит, как выглядела ее «тетя», которую никто никогда не видел.

– Что ты попросил у травы, дядя? – жестко повторила Эйприл.

– А чего желают все дети, мечтающие о волшебной палочке? – полувсхлипнул-полузавыл мэр, всем своим видом напоминая провинившегося ребенка в ожидании нагоняя от взрослых. – Я попросил ее всегда быть со мной и исполнять любые мои желания.

Посох в руке Эйприл задрожал, завибрировал – и вспыхнул голубым пламенем. В ладони девушки теперь переливался всеми оттенками лазури кустик голубой травы.

– Ты свободна, – сказала та, и кустик исчез. Теперь Эйприл снова смотрела на мэра, и взгляд ее был суров. – Жавьер Зоннерлэн, я обвиняю вас в злоупотреблении властью, переданной вам вашим народом, в превышении полномочий, в корысти, властолюбии, обмане и алчности, чуть не приведшей к людским жертвам. Я обвиняю вас в злоупотреблении силой, для людей не предназначенной. Вы признаете всю тяжесть содеянного, Жавьер?

Зеленоватый от съедающей его злости и стыда, мэр огляделся по сторонам, и взгляд его с надеждой задержался на лазере, приборная панель которого находилась совсем рядом.

Эйприл перехватила этот взгляд, и в следующий момент огромная махина засветилась, задрожала и взорвалась. Глядя на огни пламени, вылетающие из нутра его любимого детища, Жавьер начал истошно вопить и рвать на себе волосы. Зрелище то было поистине не для слабонервных.

– Жавьер Зоннерлэн, – повторила Эйприл, – вы признаете всю тяжесть содеянного?

Мэр тяжело дышал, оглядывая зал, который совсем недавно был олицетворением его власти в Яви. Теперь это было полуразрушенное, просмоленное копотью помещение. И тут мэр осознал, что и от прежнего, некогда юного Жавьера, полного любопытства и прекрасных, способных изменить мир