Страна Нави - Барселоника

– Признаю, – прошипел он.

И опустился на колени.

Глава 32

Дорогая Эйприл, как сильно теперь все изменится, – думала Марта, смотря на подругу. – Я больше не увижу твою вдохновляющую улыбку, не услышу тихий смех, и мне больше не придется гадать, почему ты такая мудрая. Ты теперь одна из Них, а Они там все умные. И все-таки я рада: ты выглядишь много счастливее себя прежней. Можешь не говорить, я и так знаю, что ты нашла их в Нави. Я очень за тебя рада, честно! Но, дорогая Эйприл, что же теперь будет со мной?

Эйприл обернулась к Марте, отвлекшись от наблюдения за мэром и Эллакеном, пока те подписывали пакт о мире. Она призывно улыбнулась и подмигнула подруге.

Марта хотела было подойти, но не успела: за спиной послышался гул приближающихся голосов и вскоре в зал ворвалась разношерстная толпа разъяренного вида явийцев. В руках они держали красочные антивоенные манифесты, с которыми теперь и направились к мэру.

Тот, вздохнув, поднял вверх руки в кандалах.

– Добились своего, успокаиваемся, – уведомил он собравшихся и кивнул на договор, который Эллакен незаметно отодвинул подальше на всякий случай. – Войны не будет, ресурсы поделены, знания принадлежат всем. Довольны?

Марта больше не вслушивалась в слова мэра: в первых рядах митингующих явийцев она заметила воинственный и пышущий жаждой справедливости взгляд Сэм.

– Мама! – завопила Марта, бросаясь навстречу матери сквозь толпу.

Сквозь гул шумящих голосов Сэм незнамо как удалось расслышать голос дочери. Она развернулась к Марте, упав на колени, и раскрыла для нее объятия. Девочка влетела в них, и со всех сторон ее окутал домашний и такой родной запах материнской любви. Марта спрятала нос в воротнике платья Сэм, до боли сжала ее в объятиях и наконец позволила себе расплакаться от счастья.

– Мама, мама, мама! – Марта хлюпала носом и все никак не могла остановиться.

На секунду приоткрыв мутные от слез глаза, она увидела, как рядом появился и замер от удивления Саго. Не сказав ни слова, отец опустился на колени рядом и прижал к себе и Марту, и Сэм в молчаливом благодарении небесам. От избытка чувств Марта заревела уже в голос.

Немногим позже, когда эмоции троих поутихли, Сэм отстранилась от дочери и смахнула с глаз непрошеную слезу.

– Марта… – пробормотала она со скромной улыбкой, – Марта, ты меня в кои-то веки мамой назвала?

Та улыбнулась, и на щеках ее появился смущенный румянец. Ей казалось, что она сильно изменилась. Но позволят ли ей сохранить эту внутреннюю гармонию и заново открытую ценность семейной поддержки – этого Марта не знала. И тогда она снова заплакала: теперь ей было, что терять.

– Простите, придется вас отвлечь, – услышала девочка спокойный голос Эйприл, что заставил ее вздрогнуть, словно от удара.

Марта догадывалась, от чьего имени пришла Эйприл на этот раз и почему ее голос звучит так безэмоционально.

– Мама, папа, – прошептала она, храбрясь, – я скоро вернусь. Я ненадолго отойду, честно.

Марта отодвинулась от родителей и встала. Она видела, каким недовольно-возмущенным взглядом Сэм проводила Эйприл, но была благодарна матери, что та промолчала и лишь кивнула. Саго на секунду сжал ладонь дочери в своей и тоже кивнул.

«Что бы ни случилось, – подумала Марта, смотря на родителей, – я буду помнить вас такими. Дружными и любимыми».

Вздохнув, она обернулась к Эйприл. Та только этого и ждала и аккуратно приложила средний и указательный пальцы ко лбу девочки.

– С тобой хотят поговорить.

Перед глазами Марты все поплыло, и через пару мгновений девочка уже стояла в зале суда Нави.

– Марта, – приветственно прорычал Ольвин. – Мы рады сказать, что ты справилась с заданием. Поэтому наше решение было единогласным.

Ольвин выдержал паузу, и за эти пару секунд девочка успела пережить всю гамму эмоций – от ужаса и восторга до смирения.

– Твой Суд откладывается, – пророкотал дракон, и на лице его промелькнуло подобие улыбки. – Это наша тебе благодарность.

Марта выдохнула. Наринж вскочила со своего места и, не сдерживая себя более, радостно захлопала в ладоши, к ней вскоре присоединились и остальные Высшие.

Марта оглядывала их удивленным взглядом и не могла поверить собственным глазам. Ее благодарили Высшие навийцы! Но за что? Она ведь не сделала совершенно ничего особенного – разве только чуть не загубила два государства своим неумением держать язык за зубами…

– Я… – пробормотала девочка, – я так вам всем благодарна, – вспомнив кое о чем, она воскликнула: – Пожалуйста, не стирайте мне снова память! Я обещаю, обещаю, что больше ничего и никому не скажу про Нави!

Ольвин хмыкнул.

– О, это мы знаем уже наверняка. Воспоминания останутся с тобой. Как и все знания, что ты приобрела в облаках.

– Спасибо! – радости девочки не было предела. – Но объясните, пожалуйста, еще одну вещь… Почему меня послушался посох?

Высшие переглянулись. Ольвин раздраженно закатил глаза.

– Нет чтоб поблагодарить и убежать праздновать! – зашипел он. – Нет! Ей нужны ответы, конечно же. Ей нужно влезть туда, куда лезть нельзя.

– Это связано с твоей матерью, – улыбнулась Ирма. – Но это все, что мы можем тебе сказать, Марта.

– Это не последняя наша встреча, – Наринж подмигнула, прощаясь.

Один миг – и перед взглядом поплыли стены дворца и фигуры Высших. Перед тем, как раствориться в воздухе, девочке показалось, Тибериус усмехнулся в бороду и многозначительно покачал головой.

Увы, второй свой вопрос Марта не решилась задать Высшим, и поэтому, как только пришла в себя, первым делом она ухватила руку подруги, пока та ненароком не сбежала.

– Эйприл, пожалуйста, объясни мне одну вещь. Помнишь, тогда, в ночь перед судом к нам пришла Ирма? Она рассказала нам историю Жавьера, но та разительно отличалась от твоей. Так где же правда? Неужели Ирма тогда нас обманула?

Эйприл засмеялась и погладила Марту по плечу, как сделал бы любой взрослый, отвечая на вопрос любопытного, но непонятливого ребенка.

– Марта, нет, конечно, навийцы никогда не лгут. Но, видишь ли, у Истины есть множество граней, зовущихся Правдой. А в ночь перед Судом страшных сказок не рассказывают.

Марта хмыкнула:

– Служить народу и наслаждаться жизнью в Яви? Такого было ее послание?

– Дядя поплатиться за свои поступки. Жадность и злость – одни из немногих пороков, разъедающих не только человека, но и людей вокруг.

– Но его изобретения принесли Яви любовь