Курсант-адмирал - Алексей Николаевич Кукушкин

«Тонет гидроавиатранспорт "Русь"!» – в половину третьего, вбежал в рубку и сообщил сигнальщик броненосца Павлюченко с округленными глазами.

Все в рубке включая капитана и старшего офицера стали вглядываться на "Ослябю", он с креном на правый борт вышел из строя и лег по правой стороне на обратный курс. Также, что было еще более удивительно, и отразилось целой гаммой чувств на лице Мануила Васильевича, что броненосцы "Бородино" и "Орел" сбились в кучу с "Ослябей" и представляют собой прекрасную мишень. Японцы не преминули этим воспользоваться и султаны взрывов стали подниматься вокруг русских броненосцев.

«Потеря хода, под шквальным огнем противника, сильнейшее испытание, а также корабли из точечной мишени, превращаются практически в площадную, бей по координатам, все равно, в кого ни будь попадешь», – подумал Озеров.

Мануил Васильевич не мог понять: «Почему такие опытные капитаны как Серебрянников и Юнг допустили такое? Ладно Бэр, его красавец броненосец "Ослябя" находился под шквалом всего второго боевого отряда японцев около сорока минут, а эти же просто потеряли флагмана – "Князя Суворова" и как телки сбились в кучу, едрёен батон», – выругался он про себя.

Снаряды "Сисоя" в эти две минуты целей не нашли. Но через две минуты Малечкин дал новый залп. Четыре бронебойных рассекая воздух, брызги и ветер мчатся по направлению к броненосному крейсеру "Касуга" капитана 1-го ранга Като, а 6-дюймовыми фугасами Вячеслав Блинов, и не уставал стрелять по японскому крейсеру. «Слава Богу русские подносчики и заряжающие покрепче японских будут», – как сказал он старшему офицеру Ивкову прибывшему для осмотра происходящего в батарее.

На этот раз все было по-честному. 12-дцатидюймовый бронебойный попал с тридцати кабельтовых в главный бронепояс изготовленный по методу Круппа, и толщиной 6-дюймов, аккурат под носовым двойным казематом шестидюймовых орудий. Броню благодаря Макаровскому колпачку96 он пробил, а затем и бронепалубу.

«Знать с того света Степан Осипович подсобил и направил движение снаряда», – подумал Малечкин.

Бабахнуло в носовом котельном отделении, и пар направился всюду, кроме куда ему нужно, а в пробоину стала поступать холодная морская вода из Цусимского пролива.

Капитан Като, почувствовал удар всем своим естеством, и ни один мускул не дрогнул на его лице, необходимо оставаться на курсе, необходимо поддерживать скорость, необходимо вести огонь, благо результативность огня видна, не выходили, как наши крейсера, а вываливались "Князь Суворов" и "Ослябя" объятые пламенем и выбиваемые из строя мощными шимозными фугасами97. Когда ему через некоторое время сообщили, что ход корабля падает, и мы больше не способны давать скорость в 15 узлов, это стало для Като как приговор, он не смог, он не выполнил свой долг. Чтобы не задерживать остальные корабли отряда, японский капитан приказал отойти к подранкам "Асаме" и "Идзумо".

В 14 часов 34 минуты. Контр-адмирал Мису98, сжал до побелевших костяшек руки на бинокле, заметив, что впередиидущий перед его уже поврежденным "Ниссином", броненосный крейсер "Касуга" отворачивает, и первая его труба перестала коптить небо. «Знать в самое нутро русский подарочек угодил, что-что, а бронебойные делать проклятые гайдзины умели, хоть они и произошли от обезьян, сами это на каждом углу говорили, благодаря Дарвину, но металлургию освоили хорошо, благодаря Менделееву», – решил высокопоставленный японец.

Мису увидел, как один из снайперов русской эскадры "Сисой Великий" слегка повернул жерла своих орудий и открыл огонь по его крейсеру. Но первый залп он и есть первый, снаряды упали недалеко, но неточно. Русская эскадра представляла из себя на тот момент кучу броненосцев, ведомых "Императором Александром III", на котором сосредоточили огонь четыре японских броненосца. Корабли "Бородино" и "Орел" – новые корабли с необученными командами, и если на броненосцы и броненосные крейсера микадо переводят лучших моряков, то в русском флоте такой практики нет, де еще списывают в запас, тех кто прослужил установленный срок.

Эскадренный броненосец «Император Александр III» на Большом Кронштадтском рейде, август 1904 года. Водоизмещение      фактическое 14 181 длинных тонн. 118,7х23,2х8,9 метра. Две паровые машины 16 225 л. с. (11,6 МВт). Скорость хода      17,7 узла (32,6 км/ч). Экипаж      30 офицеров и 837 матросов. Вооружение 4 × 12-дм орудия, 12 × 6-дм орудий Кане, 20 × 3-дм орудий, 20 × 47-мм, 2 × 37-мм пушки Гочкиса, 2 × 63-мм пушки Барановского. 4 торпедных аппарата

Все броненосные крейсера, под командованием Мису, их осталось лишь пять из восьми, сосредоточили свой огонь на "Сисое Великом", как на обладателе наиболее сильной артиллерии и причинившим наиболее тяжелые потери всему 2-му боевому отряду японского флота. Именно он, превратил "Ниссин" полчаса назад, из броненосного крейсера в броненосный корвет, лишив кормовой башни, которая по докладам вскоре заработает, но не точно, и обесточив носовую, в которой хилые японские моряки поворачивали и заряжали 8-дм орудия, а также одну из 6-дюймовок. «Слава Аматерасу, что на других крейсерах артиллерия была в порядке, а подранками пусть командует Камимура», – подумал Мису.

В 14 часов 36 минут капитан «Сисоя Великого» Мануил Васильевич оглядел на часы. Предыдущие минуты он пережил как в ускоренном кино, которое ему как-то ему довелось посмотреть в кинотеатре, при обрыве пленки. Выход из строя обоих флагманских кораблей, скученность остальных новых броненосцев, залетающие осколки в боевую рубку, в которой он отдал приказ: «Сесть на пол», и все возможные действия выполнять сидя. Броненосец "Князь Суворов" с Рожественским не только не управлялся, так еще и попытался пойти на таран нашего корабля, на что "Сисой Великий" ответил увеличением скорости, и выходом в сторону неприятеля. Смотрелось это героически, будто старый ветеран, опекает молодых солдат: «Где Вам вперед батьки в пекло соваться». Но за все надо платить, а платой стали все те фугасы, которые предназначались русским флагманам. 12-дюймовые в этот период легли с накрытием по "Касуге", но не попали, а 6-дюймовые фугасы Блинова, попали в носовую башню, которая от такого мощного хлопка, опять замолчала, и в борт под ней, не вызвав, однако, серьезных повреждений.

В 14 часов 38 минут Бурлаков/Малечкин слушал доклад молодого минера, о двух разбитых японских кораблях, и в душе, у него все ликовало: «Значит не только нас бить могут, но и мы можем вмазать». Он слегка выглянув в амбразуру боевой рубки, увидел очередной залп своего корабля в сторону "Ниссина", который к слову сказать отвечал весьма вяло, зато другие крейсера лупили почем зря, по броне "Сисоя Великого" проходился шквал за шквалом фугасов, то в одну сторону, то в другую, как наждак, стирающий шлюпки, балки, кран-балки, мелкие орудия, и вообще все