Милан. Том 5 - Arladaar

Американка очень хорошо выстрелила! Просто прекрасно! Её техническую оценку судьи сильно порезали, и она упала на целых 3 балла, но даже с оценкой в 37.68 она в технике превзошла Каори Сакамото. Японка обошла американку только за счёт сильного судейского благоволения и оценки за компоненты, которые были больше на один балл. Но Изабель даже с 33.62 баллами за компоненты сильно обходила своих подруг по сборной, возрастных Грейси Сильвер и Эмбер Гленн. А ещё… Кажется, в американской сборной поменялся первый номер. Сейчас американская федра явно будет делать ставку на Избель Левито. Ну пусть… Это их дело… Точно также было год назад и с Ариной Стольниковой, когда она подвинула Зенитку и Дали…

Да, и ещё… Самое удивительное было то, что Изабель Левито каталась точно так же, как и Арина Стольникова в прошлом сезоне, так же быстро, чётко и выверенно… В этом Людмила Александровна была уверена на все сто процентов…

Глава 16

Люда идет в бой

Ярко-синее в белый горох платье с плиссированной юбочкой и белоснежным подъюбником, с белым шейным платком, сбившимся на сторону, рукава длиной до локтя с белыми классическими вырезными манжетами, на талии широкий белый пояс с имитацией большого банта сбоку, слева. Белые перчатки. Две косички, свисающие на плечи. Минимум макияжа, который только подчёркивает юный возраст фигуристки. Идеальный портрет Амелии, которая хочет, чтобы вокруг неё всегда царили тепло, солнце и счастье…

Люда пока ещё не была в Париже, но во времена СССР она смотрела фильмы про Фантомаса и комедии с Луи де Фюнесом, да и сам фильм «Амели», после которых Париж представал осенним золотым городом с запахом жареных каштанов, турецкого кофе, карамели, свежих круассанов, маленькими кафешками и бистро, старинными фонарями, набережной Сены и Монмартром.

Перед глазами Люды скользнула картина, которую она почти физически ощутила при контрольных прокатах в «Мегаспорте». Конец 1960-х годов. Кажется, мир переживает второе рождение. В воздухе витает запах свободы. Гагарин, космос, рок-н-ролл, Битлз, революция во многих жизненных укладах, от секса до музыки и одежды. Однако есть на свете места, где старый уклад жизни всегда будет бороться с новизной… Париж, Париж… Площадь Тертр на Монмартре, базилика Сакре-Кёр, с горгульями и химерами на фасаде, особняк Розимон и площадь Пигаль.

На улицах вечернего Парижа кипит жизнь, которую разбавляют надолго запоминающиеся эпизоды, из-за которых сюда стремятся миллионы туристов. Печальная скрипка в руках старого скрипача в чёрном плаще и чёрном берете… Старый, никому не нужный мим в трико, майке и шляпе-котелке, с белым овалом грима и бровями домиком и тростью в руках. Пожилой шарманщик с обезьянкой, последний из могикан, неведомым чудом сохранившийся на каменных улицах, крутит печальную мелодию, которая ложится на весь окружающий пейзаж и на людей, украшающий его.

Амели, 16-летняя уличная художница, в синем платье в горох, коротком бежевом плащике и традиционном багровом берете, из-под которого красиво струятся длинные каштановые волосы, как нельзя лучше подчёркивающие её глаза… Юная художница очень печальна: она рисует портреты на заказ, но заказчиков почти нет. То, что она зарабатывает в день, едва хватает на вечерний ужин для себя и для больной матери. Причина непопулярности проста: ведь у неё нет ни имени, ни знаковых работ… Она чувствует себя потерянной и никому не нужной, кроме странных пожилых месье, которые слащаво улыбаются и настойчиво суют в руки бумажки с телефонами.

На лице Люды скользнула лёгкая тень печали, но тут же появилась красивая улыбка и выражение безграничного светлого счастья. Нечего грустить! Всё ещё впереди! Ведь самое главное счастье ещё не наступило! Сделав изящное аллонже руками, Люда сложила их на груди и слегка опустила голову.

Камера словно придвинулась и показала стартовую позу Стольниковой вблизи: ноги на ширине плеч, руки сложены на груди, голова слегка наклонена вниз и повёрнута вправо. Потом камера сосредоточилась на лице фигуристки, и стало видно, насколько она красива. Заиграли первые аккорды вальса Амели.

Откинув левую руку в сторону и исполнив изящное аллонже, Люда правой кистью с пальцами, согнутыми в щепоть, сделала несколько быстрых взмахов, словно рисуя что-то на картине. На лице появилась широкая счастливая улыбка.

Через несколько секунд Людмила прекратила рисовать, левой рукой, согнутой в локте, словно взяла то, что изобразила, внимательно вгляделась в воображаемую картину, и удивилась нарисованному. Правая рука отставлена в сторону и качнулась в изящном аллонже. Радость! Картина ожила!

Приложив правый указательный пальчик к правой щеке, Люда склонила голову и словно задумалась, по-прежнему мило улыбаясь, а потом словно очнулась. Со стороны казалось, будто произошёл эмоциональный взрыв, настолько резким был переход от состояния умиротворённости к активной фазе проката.

Люда от груди в стороны раскинула обе руки, потом исполнила стремительный пируэт тур-шене с правой ногой в сторону, потом два пируэта подряд с руками в овал над головой.

Выйдя из статичной позиции, Люда несколькими подсечками набрала скорость, покатив по направлению к правому короткому борту, там исполнила прыжок гранд-жете, после него пируэт с руками наверх, развернулась задними перебежками и покатила к левому короткому борту.

В этот раз стартовая разгонная связка получилась очень стремительная, красивая и техничная, исполненная на одном дыхании — сказывались непрерывные тренировки. Раздались пока ещё редкие аплодисменты болельщиков.

Сделав по пути моухок, чоктау и тройку, Люда развернулась на ход назад и прыгнула стартовый каскад тройной флип — тройной тулуп. Чисто!

Выехала в быструю очень красивую арабеску, высоко подняв левую ногу и раскинув руки в стороны. Потом исполнила несколько пируэтов, погасив скорость, остановилась, сделала циркуль на месте и заняла статичную позицию лицом к судьям, на левой ноге. Правая нога при этом поднята назад и вверх, в арабеске. Люда сплетает кисти у груди, поднимает голову и смотрит на трибуны, словно моля бога о счастье.

Взгляд её наткнулся на Анну Александровну с родственниками, которые, естественно, купили самые дорогие места над судейскими трибунами. Сейчас мама не была за тысячи километров, она находилась здесь, на верхнем ряду трибун, всего в 20-ти метрах, и Люда явно ощутила её поддержку. Глаза Анны Александровны, казалось, горели ярким светом среди толпы зрителей. Получив такой мощный посыл, Люда ещё больше задала темп проката.

На месте сделала несколько пируэтов с ногой, отставленной в аттитюде, потом продвинулась тройкой к центру арены, снова сделала несколько быстрых пируэтов, постепенно раскручиваясь, и вошла в комбинированное вращение со сменой ноги. Перебрала все