Лунная угроза - Эдмонд Мур Гамильтон

всего в нескольких ярдах от надвигающейся сверкающей волны, и Эдвард увидел, как из нее выскакивают фигуры в синих мундирах, в изумлении и ужасе взирающие на огромную блестящую массу протоплазмы, катящуюся к ним. Они быстро пришли в себя, разбежались по разным сторонам улицы и стали поджидать приближения волны. Затем послышалась быстрая резкая барабанная дробь мощных автоматов, палящих в нее разрывными стальными пулями. В то же время раздался глухой взрыв гранат, брошенных в сверкающую пену, и на мгновение Уорли почувствовал внезапно вспыхнувшую надежду. Но поток протоплазмы все равно неудержимо катился вперед, не обращая ни на что внимания. Пули, пробивавшие желеобразную массу, оставляли в ней дыры, которые мгновенно затягивались, гранаты, взрывавшиеся в ней, заставляли ее разбрызгиваться во все стороны, но в следующее мгновение блестящие ошметки начинали плавно ползти обратно и снова соединяться в единое целое с основным потоком.

И все это продолжало неудержимо нестись вперед. Прежде чем полицейские, выстроившиеся в ряд вдоль улицы, смогли осознать тот факт, что это существо невозможно убить или даже ранить человеческими средствами, волна обрушилась на них. Мириады щупалец протянулись к ним, схватили их и втянули в себя, после чего волна поползла дальше вместе с их телами, темневшими в ее прозрачной серой массе.

ВПОСЛЕДСТВИИ УОРЛИ ТАК и не смог ясно вспомнить то, что случилось с ним в следующие мгновения. Он знал, что при виде этого зрелища им овладело совершенно безумное исступление, что он был полон ужаса и отчаяния и что вместе с другими убегающими людьми, спотыкаясь, брел по узким улочкам на север, к единственному шансу вырваться из смертельной ловушки, в которую превратился остров, но его воспоминания об этом были не такими страшными, как можно было бы ожидать — в памяти сохранились только туманные, расплывчатые моменты. Вместе с окружавшей его охваченной паникой толпой он толкался, наступал кому-то на ноги, прокладывая себе путь по запруженным улицам сквозь тьму этой ужасной ночи, а позади них, с юга, востока и запада, неслась по их следам могучая волна протоплазмы, спокойная, плавная, без усилий сметающая все на своем пути. Она затопила всю южную половину острова, проползая по узким улочкам и постепенно вбирая в себя измученных беглецов, продвигаясь на север и вглубь от окраин города. И в нее неуклонно вливались все новые огромные массы, новые потоки протоплазмы, изливающиеся из окружающего остров моря.

Тогда Эдварду казалось, что он пробивается вперед сквозь душившие его кошмары какого-то ужасающего сна. Хриплые крики тысяч бегущих людей, которые выскакивали из домов и неслись на север, пронзительный звон колоколов и свистки полицейских, грохот гранат и стрельба, которой защитники города тщетно пытались остановить эту скользящую, неодолимую пену, вопли людей, бьющихся в агонии, тех, кто упал перед огромной волной смерти, тех, кого она выволокла из зданий сквозь разбитые окна, слабый, далекий рев паники, доносившийся из пригородов на западе и востоке — все это слилось в сознании Эдварда в один могучий, непрекращающийся рев абсолютного ужаса.

Он не мог предположить, сколько часов пробивался на север сквозь охваченные страхом миллионные толпы людей, хлынувших ночью на улицы, прежде чем, наконец, достиг северных высот острова. Там, остановившись в дверном проеме какого-то дома, в то время как ревущая толпа понеслась мимо него к мостам через реку Гарлем, которые были единственными выходами с этого острова смерти, Уорли оглянулся назад и стал всматриваться в темноту. Огромный город, раскинувшаяся вдалеке масса мигающих огней, простирался перед ним, его улицы то тут, то там оживлялись движущимися огнями — это были другие дикие толпы, которые тоже мчались на север, спасаясь от протоплазмы, и от которых исходил глухой, далекий рев страха. Однако дальше к югу, в центральной части города и в его окраинных районах, никто не двигался. Оттуда не доносилось никаких криков, потому что там вокруг острова вздымались и перекатывались по нему подобно огромной волне, полной тишины и смерти, могучие блестящие массы пены, сметающей все на своем пути. И все новые тонны протоплазмы поднимались из глубин океана, заливая остров гигантскими сверкающими волнами.

Уорли выскочил из своего укрытия и снова заспешил на север, проталкиваясь через заполонившую улицу обезумевшую толпу. В голове у него вяло шевелилась мысль о том, есть ли на всей Земле хоть одно место, где можно укрыться от этих могучих безмозглых масс, которые так внезапно и странно появились из моря. Если бы он только знал, что все то, что он испытывал, пробираясь на север в последние часы той ужасной ночи, переживали в тот момент все люди не только в Нью-Йорке, но и на всех берегах и во всех приморских городах Земли, где человечество спасалось бегством от катастрофической протоплазменной волны смерти. Из всех морей нашей планеты в один и тот же час, почти в один и тот же момент, поднялись одинаковые могучие сверкающие волны, устремившиеся вглубь островов и континентов. Они захлестывали и огромные города, и тысячи крошечных деревень, и пустынные бесплодные пляжи — гигантские сверкающие массы протожизни скользили в один и тот же час по улицам Лондона и Иокогамы, Копенгагена и Майами, в тысячах городов, сметая на своем пути охваченные страхом толпы людей.

Гибель! Это слово уже разнеслось по приморским городам и деревням и достигло тех, кто жил в глубине материка. В те страшные часы оно разнеслось по ошеломленному и охваченному ужасом миру. Могучие волны протоплазмы, каким бы немыслимым ни было ее происхождение, было не остановить. Пули, бомбы и ножи были для нее безвредны. Осколочно-фугасные снаряды рассеивали ее только для того, чтобы в следующий момент ее ошметки снова соединились — спешно вызванные военные батареи выпускали снаряд за снарядом, пока не были сметены этими спокойно надвигающимися потоками. Самолеты пролетали над ними, чтобы разбомбить их, но эффект от этого был не больше, чем от снарядов. И ядовитый газ тоже не оказывал никакого воздействия на эти живые волны. Они катились вперед, все дальше, эти могучие сверкающие массы, поднимающиеся из моря, чтобы смести с лица Земли все живое.

Гибель! Не только отдельных людей — всего человечества! Провода и невидимые радиоволны несли полные ужаса сообщения. Англия превратилась в смертельную ловушку: могучие волны протоплазмы катились по ней со всех ее берегов. Индия и Малайя стали преисподними суеверного страха, их многолюдное население не знало, куда бежать от приливов смерти. Африканские и австралийские побережья были затоплены надвигающейся блестящей пеной. Панамский перешеек был покрыт протоплазмой, разделившей два американских континента. Большие корабли в море и в порту