Темный феникс. Возрожденный. Том 4 - Фёдор Бойков

— Леший, подмогни ему, заодно убедись, что он именно лечебный артефакт достаёт, — гаркнул незнакомый мне Грих.

— Да я и не достану сам-то, рёбра в труху, ещё и бок пропороло арматурой, — Сыч закашлялся. — Кажись, лёгкое проткнул.

— Заткнись, Сыч, пока я тебе зубы не выбил, — сказал Леший, снимая рюкзак со спины Сыча и ковыряясь в нём в поисках лечебного артефакта. Он вытянул кристаллы света и прищурился. — Опачки! Да тут не просто контрабанда, тут у нас походу неизвестные монстры появились. Гля, ребзя!

— Это чего такое? — вокруг Лешего и Сыча столпилось несколько истребителей.

— О! Я тоже кое-чего нашёл! — выкрикнул другой истребитель. — Эх, тяжеленная бандура, даже поднять одной рукой не могу.

— Что там? — спросил Грих.

— Молот великана, — заржал истребитель.

— Да брось ты его, — недовольно сказал Леший.

— Не, я эту молотушку дотащу до вала, а там уже решу, может продам кому, — ответил истребитель, подтаскивая к нам мой молот.

Я хотел было вмешаться, но дуло автомата напротив моего лица резко опустилось вниз и с размаху впечаталось в мою скулу.

— Я же сказал не рыпаться, — рявкнул Грих. — Вставай медленно и руки держи так, чтобы я видел.

Я начал медленно подниматься. И не столько потому, что Грих приказал, сколько потому, что у меня болело всё тело. Пока я вставал, доктор Савельев начал приходить в себя. Он озирался по сторонам с таким видом, будто не верил, что на самом деле выбрался из лаборатории.

— Грих, ты это, за языком следи, — пробасил Лось, поднимаясь одновременно со мной. — Да и за руками тоже. Ты ж щас целому графу по роже съездил.

— Ненадолго он целым будет, граф твой, — осклабился Грих, лицо которого я наконец смог видеть.

Это был мужчина лет сорока пяти с двухнедельной щетиной и грубыми чертами лица — этакий воин, будто вырезанный из камня. Он хотел было ещё что-то сказать, но в этот момент земля под нашими ногами вздрогнула. Из заваленного выхода лаборатории вырвалось пламя.

— Да какого хрена-то? — рявкнул Грих. — Куда вы там ползали и что устроили? Тут и без того дышать от жара нечем!

— Валить надо, Грих, — серьёзно сказал Сыч, который уже истратил три лечебных артефакта и выглядел гораздо лучше. — Тут сейчас всё к хренам обвалится. Будем с шипострелами ванну из магмы принимать.

— Вот вы уроды! — Грих сплюнул на землю и выругался.

Пламя, вырвавшееся из лаборатории, превратилось в растущий огненный столб, уходящий в небо. Я видел, как из трещин и даже из самой толщи земли поднимается чёрное пламя. И я ничего не мог с этим поделать — ни остановить, ни проконтролировать. Во мне не осталось ни капли сил, а источник был выжат досуха.

— Валим к подъёмнику на Лефортовом валу! — гаркнул Грих. — Быстро! Руки в ноги взяли и поскакали! Нарушителей держим под прицелом.

Он толкнул меня дулом автомата между лопаток, чтобы я бежал первым. Я пожал плечами, ощущая боль во всём теле, и помчался в указанную сторону.

Дальше был кошмар. Бег по знакомому, но теперь смертельно опасному очагу. Десять километров марафона вместе с монстрами, спасающимися от моего пламени.

У меня мелькнула мысль, что возможно именно так и должно было случиться. Никто не сбежит и не выберется из лаборатории. А если где-то здесь есть ещё одна такая же — пусть горит и она.

Ноги были ватными, лёгкие горели от быстрого бега. Лось практически тащил на себе Савельева, который снова отключился от реальности. Лист и Сыч бежали рядом со мной, причём последний не отнимал правую руку от груди — артефакты залечили самые опасные повреждения, но для полного восстановления нужен целитель.

Мы бежали, а за нами ползла стена огня. Она пожирала высохший лес, испаряла болота, плавила песок пустыни. Московский очаг, который двести пятьдесят лет был язвой на теле земли, теперь умирал в очищающем пламени. И мы были единственными свидетелями его агонии.

Когда на горизонте, наконец, показалась серая громада вала, а над ней спасительная платформа подъёмника с тросами, у меня уже двоилось в глазах. Грих отдавал команды, Леший орал что-то о клятом пламени, а я продолжал бежать.

Нас цеплял к тросу по очереди незнакомый мне истребитель. Меня прицепили последним из «нарушителей», и я выдохнул от облегчения, когда механизм потащил меня наверх. Следом за мной уже тянулись тросы с остальными истребителями, а внизу бушевало море огня.

Вся ложбина, лежавшая в окружении вала и бывшая очагом, пылала. А в самом центре, там, где была огненная яма и спуск в лабораторию, зияла огромная чёрная воронка, из которой бил огненный смерч.

Платформа дёрнулась, и меня схватили за плечи, вытягивая на вершину вала. Я упал на колени, упираясь ладонями в холодную землю. Наконец-то под ногами твёрдая земля.

Я оглянулся и посмотрел на гигантский дымящийся кратер на месте бывшего очага. Он был глубокий, чёрный, пустой. И абсолютно мёртвый. Никто и ничто не выжило бы в пламени феникса, вышедшем из-под контроля.

— Ты отозвать огонь-то не хочешь? — шепнул мне Лось, глядя на творящееся безумие.

— Не хочу, — я вздохнул. — Оно само потухнет, когда дойдёт до границ очага.

— Уверен? — прищурился он.

— Я когда его выпускал, очень хотел спалить лабораторию и очаг на случай, если есть ещё одна, — пояснил я. — Поэтому остановить его я уже не смогу, но границы были заданы изначально.

— О чём там шепчетесь? — рыкнул Грих. — Ну-ка ты, граф, поди сюда.

— Я позволил вам грубое обращение в очаге, только потому что ситуация не располагала к расшаркиванию, — спокойно сказал я, вставая с земли. — Сейчас я попрошу вас не применять ко мне формулировки, которые могу счесть оскорблением.

— Ишь как запел, — Грих скривил своё каменное лицо. — Ну ладно, будем по протоколу работать. Имя, род, титул, возраст, цель вылазки в московский аномальный очаг без обязательного уведомления и с использованием запрещённых артефактов?

— Граф Константин Валерьевич Шаховский, глава рода Шаховских, восемнадцать лет, — проговорил я и заметил, как переглянулись истребители. — В очаг проник, чтобы найти доказательства государственной измены одного из высокопоставленных лиц империи.

— Ага, — кивнул Грих, не особо мне веря. — И что, добыл? То есть, добыли вы доказательства, ваше сиятельство?

— Добыл, — просто сказал я, не обратив внимания на последнюю реплику, произнесённую с нарочитой издёвкой. — И верните моё фамильное оружие, выкованное моим предком.

— Молот что ли? — нахмурился Грих. Я кивнул, и истребитель усмехнулся. — Вот приедет начальство, оно и решит, кому тут мы что возвращать будем.

— Затухает, Грих, — крикнул один из истребителей,