Изгои. Часть вторая - Иван Калиничев

— А что такого? В кино всегда так говорят.

— У нас тут не кино. Так что давай-ка без крови.

— Я буду судьей, — заявил Левша.

— Почему ты?

— Имею опыт. Я несколько раз реферил на подпольных боях. Разное повидал там. Вот помню, как-то один участник сопернику лоб пробил.

— Кулаком?

— Лопатой.

— И что с ним стало?

— Как что? Победил.

— Нет, с другим. С тем, кому лоб пробили.

— Ну а что с ним могло стать? Помер, бедолага.

— Да уж, хорош рефери, не смог вовремя бой остановить!

— Я сделал все, что в моих силах.

— Ладно, суди, если хочешь.

В первом раунде победил Лаптев. Изловчившись, он сумел крепко обхватить шею соперника и использовал удушающий прием. Отец Иоанн вынужденно сдался.

— Это было не по правилам, — пыхтя, как паровоз, сказал он.

— Неужели? И почему же? — уточнил председатель.

— Я не успел подготовиться.

— Таких правил нет.

— А вот и есть!

— Правила не были нарушены, — вынес вердикт рефери.

— Но это было нечестно! — выпалил священник.

— Правила не были нарушены, — невозмутимо повторил Левша.

Остальные тем временем делали ставки на победителя.

— На что играем? — спросил Кабан.

— Давайте на щелбаны, — предложила Джей.

— Так неинтересно, — возразил Луцык. — На что-нибудь другое надо.

— Например?

— На поцелуи.

— А если продуешь мне, тоже поцелуешь? — подколол приятеля Кабан.

Предложивший поморщился:

— Ну ладно. Пусть будут щелбаны.

Кабан поставил на отца Иоанна, Луцык и Джей — на Лаптева. Сошлись на том, что проспоривший получит десять щелбанов.

Второй раунд остался за священником. Он не стал изобретать велосипед и использовал тот же прием, который в прошлый раз превратил его в проигравшего. Правда, Лаптев продержался подольше. Но все же был вынужден капитулировать. Все-таки человек не может без воздуха.

— Мог бы и что-нибудь свое придумать, оригинальное, — разминая шею, буркнул главный коммунар.

— Мог бы. Но главное — результат.

— Это вас религия учит воровать чужие приемчики?

— Не воровать, а заимствовать.

Тут в помещение вошел чернокожий одноглазый мужик. Луцык его помнил, беседовали как-то раз. Звали его, кажется, Флинт.

— Чем это вы тут занимаетесь? — немедленно поинтересовался визитер.

— Репетируем, — мрачно бросил председатель.

— Что, сценку какую-нибудь покажете, да?

— Творческая тайна пока. Секрет. Чего хотел?

— Гвоздей.

— На складе возьми.

— Так на складе нету.

— А тебе срочно?

— Желательно побыстрее. В зомбюшне крыша может рухнуть.

— Тогда дуй ко мне домой, жене скажи, я велел выдать тебе гвоздей.

Флинт прищурил единственный глаз.

— И все-таки чем вы тут занимаетесь?

— Разгадываем шарады! — наугад брякнул Луцык.

— Ух ты, здорово! А можно и мне с вами?

— Нельзя! — повысил голос председатель. — Иди давай отсюда… за гвоздями!

Когда чернокожий ушел, противники опять встали в стойку, но начать бой им не дали. На сей раз в дверях показался повар дядя Франк, который не отличился оригинальностью:

— Чем это вы тут занимаетесь?

— Разгадываем шарады, — решил не менять легенду тот, кто ее придумал.

Кулинар не стал просить принять его в компанию, а просто кивнул и перешел к делу:

— Мука нужна, Сергей Леонович.

— Я же тебе вчера два мешка выдал! — сказал председатель.

— Она ржаная, а мне нужна пшеничная. Немного. Буквально две горсточки.

— На складе был?

— Был.

— И там нету?

— Потому и пришел к тебе.

— А в амбар заглянуть не судьба?

— Вот черт! — дядя Франк звонко хлопнул себя ладонью по лбу. — Совсем из башки вылетело! Прости, что отвлек от… Что вы делали?

— Отгадывали шарады, — повторил Луцык.

— Ну да, именно это я и хотел сказать. Ну ладно, пока.

Но вслед за этим просителем тут же появился следующий — доктор Кеворкян:

— Чем это вы тут занимаетесь?

— Играем в шарады! — хохотнул Луцык.

— Это как? — спросил доктор Кеворкян.

— Дело тут обстоит следующим образом, — взялся объяснять придумщик. — Шарады — это игра, которая подходит для всех возрастов. Суть ее в том, что один человек только жестами показывает какое-то слово или фразу, а остальные должны понять, о чем идет речь.

— И тот, который показывает, не может произнести ни слова, да?

— Ни единого, — подтвердил Луцык.

— Интересно. В первый раз о такой игре слышу.

— Зачем явился? — влез Лаптев.

— Так это… Известка мне нужна.

— На складе ты был, но там ее нету, и ты решил обратиться ко мне. Так?

— Так.

— Вы что, сговорились все сегодня?

— Я лично ни с кем не сговаривался. Мне просто нужна известка.

— Так поищи.

— Где?

— Где-нибудь! Все, иди отсюда. Нам нужно репетировать.

Посетитель открыл рот, чтобы что-то сказать, но встретив взгляд председателя, счел за благо промолчать, пожал плечами и удалился.

— Продолжим! — Лаптев вновь встал наизготовку.

Но его соперник был расслаблен и безмятежен и насвистывал под нос какой-то веселенький мотивчик:

— А смысл? Нас опять прервут в самый важный момент.

— Не прервут, — возразил Лаптев.

— Прервут. Я это чую.

— На тебя снизошло какое-то божественное озарение, да?

— Просто чутье.

— Не паясничай! Дерись, как мужчина, или…

И тут их прервали, чутье отца Иоанна оказалось право. Нарушителями пространства стали сразу трое: техник Майкл, дочь кузнеца Ванда и, собственно, сам кузнец.

— Мы тут в шарады играем! — предупреждая неизбежный вопрос, сказал Луцык.

— Чего? — уставился на него кузнец.

— Говорю, в шарады играем. Один человек только жестами показывает какое-то слово или фразу, а остальные должны понять, о чем идет речь. Показывающий не может произносить ни слова. Например, что это? Точнее… кто? — сказав это, Луцык поднял над головой два скрюченных пальца.

— Корова, — ответил кузнец.

— Верно! А это кто? — и Луцык при помощи указательного пальца сделал нос пятачком.

— Свинья. Сергей Леонтович, что это с ним?

— Новоприбывший немного перегрелся на солнце, — прокомментировал Лаптев. — К тому же у него умерла подруга и от этого он испытывает стресс. Так что иногда он произносит странные речи, не обращайте внимания. Вы зачем пожаловали?

Отец Ванды сделал шаг вперед:

— Дочку замуж выдаю. Пришел просить благословения у отца Иоанна.

— Как это мило! Поздравляю! — Джей радостно захлопала в ладоши.

Председатель же состроил такое лицо, словно в него швырнули лопату навоза:

— И вы, значит, в религию подались…

— Да, дорожку к Богу вот протаптываем помаленьку… Идем в царство Божие, души спасаем наши грешные.

— Лучше бы ты бухать бросил.

— Обязательно брошу! Я уже на пути к выздоровлению! И Бог в этом мне помогает.

— Да? А тебя вчера опять вусмерть пьяным видели.

— Поклеп! Не пил я!

— А говорят, что пил.

— Говорят, что кур доят, а я вчера весь день был в праведных трудах.

— Сказки не рассказывай, — буркнул руководитель коммуны и обратился к брату. — Что стоишь, к тебе вон люди пришли. Благословляй.