Рожденная землей - Эбби-Линн Норр

– Алло?

– Детка?

Лиз была последним человеком, с кем мне хотелось говорить в этот момент. Я была уставшей, раздраженной и напуганной, вся в грязи и почти на пределе своих сил.

– Привет, Лиз, – сказала я, и от звука собственного голоса у меня пробежал холодок.

– У тебя странный голос.

Мое раздражение усилилось.

– У тебя тоже, – бросила я резко. На самом деле я была так поглощена своими мыслями, что не обратила особого внимания на ее интонацию. – Сейчас не самое подходящее время для разговора, Лиз.

Дождь брызнул мне на лицо, и я снова натянула капюшон.

– Ты и в прошлый раз так говорила, – произнесла Лиз.

Мне было сложно объяснить маме, что вообще происходит, поэтому я решила сменить тактику.

– У меня все хорошо. Тебе нужно чем-то помочь?

– Ну… – она сделала длинную паузу.

Настроения слушать тишину у меня не было. Ноги несли меня от «Солнечной долины» к кафе «Критерий», передо мной стояла определенная задача, и разговор с Лиз не способствовал ее выполнению. Я не пытаюсь оправдать свое поведение, а всего лишь хочу деликатно напомнить будущему читателю о своем состоянии. Так что, когда Лиз сказала: «Я подумала, вдруг ты захочешь вернуться домой пораньше», меня чуть не хватил паралич.

Я встала как вкопанная на тротуаре. Дождь капал с кромки капюшона мне на лицо, кроссовки насквозь промокли.

– Что, прости?

Либо она не уловила злости в моем тоне, либо предпочла ее проигнорировать. Как бы то ни было, Лиз продолжила гнуть свою линию:

– Да. Я подумала, что, наверно, зря отправила тебя к Фейт на все лето. Просто последние месяцы я была так занята на работе…

– Ты имеешь в виду годы, – прорычала я.

– Да, годы. Вот именно. Я тут размышляла о том, что, возможно, нам с тобой пора побыть немного вместе, вдвоем. Пока лето не кончилось.

При иных обстоятельствах, в какой-нибудь погожий денек, когда бы я не терзалась мыслями о разбитых сердцах, о женщине, брошенной посреди дороги, и о моей собственной обреченности, я, пожалуй, отреагировала бы по-другому. Но Лиз выбрала не тот момент, не те слова и не ту дочь, чтобы вот так резко развернуться на все 180 градусов. Так что дальше разговор продолжился примерно следующим образом:

– Поехать в Ирландию было твоей идеей.

– Я знаю, но…

– Ты не могла дождаться, когда, наконец, избавишься от меня, – мой голос становился все громче.

– Это не так…

– Ты спихнула меня на свою сестру, – согласные у меня теперь тоже звучали как-то жестче. Я буквально рявкнула «спихнула».

– Я не спихивала тебя…

– Чьи письма ты даже не удосужилась прочесть.

– У меня не было…

– Она усыновила мальчика, ставшего тебе племянником, и ты ни разу не нашла времени познакомиться с ним или хотя бы расспросить о нем.

– Погоди, это несправедливо…

– Ты даже не представляешь, что здесь сейчас происходит, во что ты хочешь вмешаться! – я буквально прокричала это.

– Ну, если ты мне просто расскажешь, тогда я…

– Ты звонишь ни с того ни с сего, без всякого уважения и чуткости к тому, что происходит в моей жизни.

– Джорджейна, детка…

Справедливости ради честно скажу: Лиз ни разу не повысила голос, не пыталась защищаться, не злилась. Вдвойне грустно, что я была слишком ослеплена гневом, чтобы это заметить.

– И ты рассчитываешь на то, что я все тут брошу, развернусь и сяду в самолет…

– Ну, да, то есть нет…

– Потому что у тебя вдруг пробудилась совесть из-за того, что ты игнорировала свою дочь с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать. И ты думаешь, что сейчас самое время попытаться исправить положение! – последние слова я выплюнула, будто ржавые гвозди.

Линия молчала.

– Я правильно тебя поняла, Лиз?

Весь яд, копившийся во мне последние шесть лет – с тех пор, как она вошла в партнерство, – весь гнев и разочарование выплеснулись на нее именно сейчас. Я словно разродилась уродливым, обиженным на весь свет младенцем.

На том конце провода вдруг раздался странный хрип, какие-то экстренные переговоры на заднем плане – звуки офиса. Я слышала голос Лиз, но не могла разобрать ни слова. Похоже, что она прикрыла трубку ладонью. И даже не слушала меня.

Уставившись на телефон, я стиснула зубы. Затем сбросила звонок и пошла дальше.

Глава 28

Я толкнула дверь кафе, и в ушах у меня зазвенело от гомона собравшейся там публики. Первым делом поспешила в уборную, где отмыла руки, усердно натирая их мылом и выковыривая грязь из-под ногтей.

Приведя себя в порядок, я подошла к стойке и заказала чашку чая и булочку с корицей, проигнорировав раздраженный взгляд девушки, обслуживавшей посетителей. Должно быть, я выглядела какой-то бродяжкой, но мне было все равно.

– Булочку подогреть? – спросила она, вскинув подбородок и глядя куда-то в сторону.

– Нет, спасибо, – отказалась я.

Девушка положила булочку на салфетку и подтолкнула ее ко мне щипцами.

Словно оголодавшее животное, я вонзила зубы в пышную выпечку и отхватила изрядный кусок, и тут грянул громкий и нестройный хор: «С днем рождения! С днем рождения!..» Чуть не подавилась! Но бинго. Покрутив головой, я заметила группу седых посетителей – в основном женщин – в дальнем углу кафе. Там же висела яркая красная перетяжка «Со столетием!». Молодая женщина, державшая в руках торт с одной-единственной свечкой, опускала угощение на стол, вокруг которого собралась пожилая компания.

Значит, Эйлин исполнилось сто лет.

Я умяла свою булочку и запила ее чаем. И то и другое на вкус было как бумага. Параллельно я частенько поглядывала в сторону дальней части кафе. Примерно каждые несколько минут кто-то из гостей покидал вечеринку. Иногда это была какая-нибудь пара старушек, державших друг дружку за локоток, чтобы было легче идти. Иногда кто-то в одиночку, шаркая через все кафе, направлялся к выходу. Стиль всей этой публики определяли фетровые шляпы, удобные лоферы, юбки с чулками или шерстяные брюки. Все гости вечеринки выглядели довольно старыми и годились мне в дедушки и бабушки, а то и в прабабушки и прадедушки. Компания постепенно рассасывалась.

Когда практически все гости разошлись, я наконец отважилась подойти.

Увидев старушку в современном электрическом кресле-коляске, я сразу поняла, что это Эйлин. Она была старше всех, кого я сегодня здесь видела. Рядом с ней дежурила сравнительно молодая женщина – та самая, что держала торт. Медсестра? Дочка? Внучка? Последние две гостьи вечеринки трясущимися руками натягивали шерстные кофты и пытались встать из-за стола.

– Простите, – обратилась я к молодой женщине.

Она отошла от стола