Оракул с Уолл-стрит 5 - Алим Онербекович Тыналин

Двадцать два года назад ситуация казалась безнадежной. Knickerbocker Trust Company обанкротился за один день, вызвав панику среди вкладчиков. Толпы людей выстраивались в очереди у банков, требуя выдать их деньги. Dow Jones потерял почти половину стоимости за несколько месяцев.

И тогда вмешался Морган.

Семидесятилетний финансист собрал в библиотеке особняка на Мэдисон-авеню руководителей всех крупных банков города. Заперев двери, он не выпускал их до тех пор, пока они не договорились о создании спасательного фонда в двадцать пять миллионов долларов. Деньги направили на поддержку ключевых банков и брокерских домов, предотвратив полный коллапс финансовой системы.

Но сейчас масштабы были совершенно иными.

В 1907 году общий объем торговли на Нью-Йоркской фондовой бирже составлял около миллиарда долларов в год. Сейчас — свыше двадцати миллиардов.

Маржинальных кредитов в 1907-м насчитывалось на сто миллионов долларов. Сегодня эта цифра превышала восемь миллиардов.

Я откинулся в кресле, потирая виски. Даже если удастся собрать консорциум всех крупных банков, их совокупные ресурсы составят максимум миллиард долларов доступной ликвидности. Против лавины в восемь миллиардов маржинальных кредитов это капля в океане.

Тем не менее, попытаться стоило.

Я достал чистый лист бумаги и начал составлять список потенциальных участников современного «Плана Моргана». На первом месте стоял Chase National Bank — Альберт Уигин уже выражал готовность к сотрудничеству. Далее шли National City Bank, Guaranty Trust, Bankers Trust, First National Bank of New York.

К каждому названию я приписывал примерную сумму, которую банк мог бы выделить для стабилизации рынка. Chase — сто миллионов. National City — семьдесят пять. Guaranty Trust — пятьдесят. Общая сумма получилась внушительной — около четырехсот миллионов долларов.

Но хватит ли этого?

Я встал, подошел к окну. Внизу, на Уолл-стрит, кипела обычная деловая жизнь.

Клерки спешили между зданиями с портфелями, полными заказов на покупку акций. Посыльные мальчики бегали с телеграммами. У входа в Нью-Йоркскую фондовую биржу толпились инвесторы, надеясь услышать последние новости.

Зазвонил телефон. Мисс Говард доложила, что меня просит к аппарату Альберт Уигин.

— Стерлинг, — голос председателя Chase National звучал напряженно, — не могли бы вы зайти ко мне сегодня после обеда? Есть вопросы, которые требуют конфиденциального обсуждения.

— Конечно, мистер Уигин. Во сколько вам удобно?

— В три часа. И Стерлинг, приходите через боковой вход. Я не хочу, чтобы наша встреча привлекла внимание журналистов.

Любопытно. Уигин явно обеспокоен сильнее, чем показывал на прошлой неделе.

В половине третьего я вышел из офиса, оставив О’Мэлли следить за возможной слежкой. Continental Trust не дремлет, вчера Патрик заметил того же человека в сером костюме третий день подряд.

Здание Chase National Bank на углу Уолл-стрит и Нассау-стрит возвышалось над финансовым районом как крепость старых денег. Тридцатиэтажный небоскреб из светлого камня, построенный всего пять лет назад, воплощал мощь и стабильность американской банковской системы.

Боковой вход находился в переулке между Уолл-стрит и Экзэндж-плейс. Охранник, очевидно предупрежденный о моем визите, молча кивнул и провел к служебному лифту.

Кабинет Уигина занимал весь угол тридцатого этажа. Панорамные окна открывали вид на Гудзон с одной стороны и на Ист-Ривер с другой. За массивным столом из орехового дерева сидел один из влиятельнейших банкиров Америки.

Альберт Уигин выглядел моложе своих пятидесяти восьми лет. Высокий, подтянутый, с седеющими висками и проницательными серыми глазами. В отличие от многих коллег, он начинал карьеру простым клерком и прекрасно понимал механику банковского дела на всех уровнях.

— Стерлинг, спасибо, что пришли, — он поднялся из-за стола, протягивая руку. — Садитесь, пожалуйста. Кофе? Или что-нибудь покрепче?

— Кофе будет отлично, — я устроился в кожаном кресле напротив его стола.

Уигин налил две чашки из серебряного кофейника, стоявшего на боковом столике.

— Должен признаться, ваши предупреждения на прошлой неделе заставили меня серьезно задуматься, — начал он, подвигая чашку ко мне. — Я провел собственный анализ ситуации с маржинальными кредитами в нашем банке.

Он открыл папку, лежавшую на столе, достал несколько листов с цифрами.

— Картина… скажем так, не внушает оптимизма. Объем наших маржинальных кредитов за последний год вырос на двести процентов. Среднее покрытие составляет всего двенадцать процентов от стоимости акций.

— Это соответствует общим тенденциям рынка, — кивнул я. — А какова доля проблемных кредитов?

— Вот в чем проблема, — Уигин снял очки, протер их платком. — Формально проблемных кредитов нет. Все клиенты исправно выплачивают проценты. Но если цена акций упадет хотя бы на пятнадцать-двадцать процентов…

— Начнутся маржин-коллы, — закончил я. — И большинство заемщиков не смогут предоставить дополнительное обеспечение.

— Именно. — Он надел очки обратно. — По нашим расчетам, падение рынка на двадцать пять процентов приведет к принудительной продаже акций на сумму около ста миллионов долларов. Только по кредитам нашего банка.

Я отпил кофе, размышляя над цифрами. Если Chase National столкнется с принудительными продажами на сто миллионов, то что происходит в других банках? National City Bank в два раза крупнее Chase. Значит, там объем будет около двухсот миллионов. Плюс десятки мелких банков и брокерских контор…

— Мистер Уигин, а вы пытались оценить общий объем маржинальных кредитов по всей банковской системе?

Он кивнул, доставая еще один документ.

— Мы с коллегами из других крупных банков обменялись конфиденциальной информацией. Неофициально, разумеется. Общая сумма превышает девять миллиардов долларов.

Девять миллиардов. Больше, чем я предполагал.

— И какова совокупная способность банков поддержать рынок в кризисной ситуации?

Уигин встал, прошелся по кабинету к окну, выходящему на Гудзон.

— В лучшем случае, пятьсот миллионов долларов. И то при условии, что все крупные банки объединят усилия.

Пятьсот против девяти миллиардов. Соотношение один к восемнадцати. Безнадежно.

— Понимаете теперь, почему меня так встревожили ваши предупреждения? — Уигин обернулся ко мне. — Если вы правы, и серьезная коррекция действительно неизбежна, то никакие частные меры не помогут. Потребуется вмешательство Федеральной резервной системы.

— А ФРС готова к такому вмешательству?

— Вот в чем проблема, — он вернулся к столу, сел в кресло. — Рой Янг и большинство членов совета директоров ФРС считают, что рынок способен к саморегулированию. Они против активного вмешательства в рыночные процессы.

Я знал из истории, что такая позиция сохранится до самого конца. Федеральная резервная система поймет необходимость решительных действий только после полного краха банковской системы. Слишком поздно.

— Мистер Уигин, предположим, что банки все-таки решат действовать сообща. По образцу Дж.П. Моргана в 1907 году. Какие шаги вы бы предприняли?

Уигин задумался, барабаня пальцами