Реинкарнация архимага - Сергей Александрович Богдашов

идёт о людях, которые могут влиять на распределение заданий и прочие «мелочи», способные превратить службу в ад, а ещё писать анонимные жалобы, хотя, может и не анонимные.

Я вздохнул, отложив в сторону незаконченный браслет. Нужно будет искать компромисс.

Первое, что пришло в голову — продать им артефакты, но с условием. Не просто втюхать за приличное количество монет, а взять на себя роль наставника. Провести инструктаж, объяснить, как правильно использовать Пробой, предупредить о рисках. Конечно, это не гарантировало, что они не наломают дров, но хотя бы снижало шансы на полный провал.

Грубо говоря — можно будет поменяться ролями, где их десяток, а не мой, будет играть роль первой скрипки.

Оставался другой путь — жесткий отказ. Но не просто «нет», а с демонстрацией силы. Если я смогу показать, что мои артефакты — не просто безделушки, а смертельно опасные инструменты, которые в неумелых руках гарантированно убьют самого владельца, возможно, их пыл поутихнет.

Но для этого придётся вносить дополнения в уже работающую схему артефакта.

Я снова вздохнул. Как же всё запутанно. В своём прошлом мире я бы просто сказал «нет» и не переживал о последствиях. Но здесь отсутствие авторитета играет не в мою пользу.

И тут раздался стук в дверь.

— Войдите.

На пороге стоял молодой поручик, один из тех самых «энтузиастов». В его глазах читался неподдельный азарт.

— Подпоручик, у меня есть предложение, которое, думаю, вас заинтересует…

Вот и началось…

Поручик вошёл, стараясь выглядеть уверенно, но пальцы его нервно перебирали пряжку портупеи. Я знаю его — Карлович, из третьего десятка. Не дурак, но горячий, с амбициями, перевешивающими осторожность.

— Владимир Васильевич, — начал он, — Мы с друзьями обсудили ваш рейд. И, честно говоря, впечатлены. Очень впечатлены.

Я медленно откинулся в кресле, скрестив руки на груди.

— Это похоже на начало долгой речи. Садись, поручик.

Он сел на краешек стула, словно боялся раздавить его.

— Мы хотим повторить ваш успех. Но… понимаем, что без артефактов Пробоя это невозможно.

— Ага, — кивнул я. — И вы пришли, чтобы предложить мне золотые горы в обмен на парочку таких штук?

Карлович покраснел, но не отступил.

— Мы готовы заплатить. Но не только деньгами. Мы предлагаем сотрудничество. Вы снабжаете нас артефактами, а мы делимся добычей.

Я усмехнулся.

— То есть я должен поверить, что вы, не зная толком, как этим пользоваться, не угробите себя в первые же минуты?

— Мы не дураки! — вспыхнул он. — Мы расспросили почти всех, кто вчера с вами выходил…

— Почти всех? — я приподнял бровь. — Молодцы. Завидное рвение. Думаю, теперь вы имеете чёткий план, как стоит тренировать свой десяток к нашему совместному выходу.

Лейтенант сглотнул, но глаза его горели.

— У меня опытные бойцы. Не понимаю, к чему их ещё готовить, если у вас ни одна Тварь за ряды рогаток не вышла.

Я вздохнул и потёр переносицу.

— Не совсем так. Двух ворон мои бойцы приняли на штыки.

— Господи — это такие мелочи…

Ну-ну, мелочи. Если эта птица — мутант долбанёт своим клювом по твоей тупой башке, то на заставе тут же станет на одного поручика меньше. А ещё у неё есть острющие мощные когти, которыми она запросто снимет скальп, а то и всю кожу с лица.

— Ладно. Допустим, я соглашусь на ваши условия, но лишь после выполнения вами пары моих условий.

— Каких? — насторожился он.

— Во-первых, вы получите согласие ротмистра, и это не обсуждается. Во-вторых, договариваться будем лишь после нашего совместного выхода, где я на вас посмотрю в деле. Если вас что-то не устраивает — сделка отменяется.

Карлович кивнул. Радостно и уверенно, явно не сообразив, в чём подвох.

А вот это он зря. Я же не любопытства ради так тщательно расспрашивал всех, кого мог, про то, сколько тварюшек выпуливается из-под Купола в период Гона.

Пока что услышал максимальную оценку в две сотни с небольшим.

Что из этого следует? Всего лишь то, что мы уже прилично проредили мутантов. Ещё несколько удачных выходов к Куполу, и там останется совсем мало тварюшек. Настолько мало, что с момента открытия Пробоя в пятый или шестой раз их вряд ли выйдет больше полутора десятков прежде, чем он закроется. С этим нашествием два десятка бойцов при поддержке магов — «энтузиастов» легко справятся.

Отчего я в этом почти уверен и не считаю, что тварюшек может и больше вывалиться? Так мутировавшие животные и птицы очень прожорливы, а их кормовая база имеет ограниченный размер. Но эти мои домыслы мы ещё проверим.

Вот такую хитрую хитрость я буквально за секунды придумал, и поручик её съел. Выиграл время, за которое мы успеем в разы снизить опасность, а я не наживу недоброжелателей. Признаюсь, я Карловича обманул.

Но если это спасёт десятки жизней — возможно, оно того стоит.

С Удаловым, понятное дело, придётся объяснится. Служака он ревностный и почти наверняка потребует подробных объяснений, а то и вовсе проконтролирует, насколько верны мои предположения, сходив со мной в ближайшие совместные рейды. А мне со своими коварными планами стоит поторопиться. Наши «горячие головы» не обладают безграничным терпением. А потому, нужно сдвинуть сроки ближайших выходов. Хотя бы ещё пару раз выйти в следующую неделю. Как бы ни был прекрасен мир чужими страданиями, но надеюсь, я нашёл способ, который позволит мне избежать зависти офицеров.

— Ладно, Бог тебе судья, — озвучил мне ротмистр свой вердикт, когда я поделился с ним своими планами, — Но я разрешу им самостоятельный выход не раньше, чем сам проверю, что твои доводы верны. И да, забери свой коньяк, — поморщился Удалов, напомнив мне про пари, которое он проиграл.

— Оставьте пока у себя. У меня парочка вопросов появилась, которые потребуют вдумчивого разговора. Но не сегодня.

— Знаю, что на сегодняшний вечер у тебя другие планы, — хохотнул ротмистр, явно уже осведомлённый о том, кто у меня в гостях, — Но заинтриговал. Хорошо, подожду до завтра.

На ужин я прибыл первым, собственно, первым и ушёл с него. Что могу сказать — мясо дрофы действительно вкусней сурка. Разве, чуть жёстче, чем обычные куриные бедрышки и слегка отдаёт степными травами, что по мне — только идёт ему в плюс.

Даже нас, офицеров, повар разнообразием специй не балует. Тот же перец здесь чрезмерно дорог. Два — три раза