Быть неизменным - Тимофей Иванов

солдатика, но внутри-то я не металлический, а вполне себе демонический. И инстинкты очень недвусмысленно мне намекают, что давно пора хоть кому-нибудь вдуть. Хотя тут у любого нормального мужчины уже пар бы из ушей шёл, после стольких совместных ночёвок на сеновалах-то.

Так что уже через пол часа я оставил коня трактирному служке и вошёл в Ржавый меч. Просторная корчма была заполнена ландскнехтами, а над стойкой трактирщика и правда висело порыжевшее орудие убийства. Хотя сильно сомневаюсь, что оно когда-то было боевым, уж больно дорого такое портить. Впрочем плевать. Я подошёл к работнику общепита и произнёс:

— Доброго дня, уважаемый. Нужна отдельная комната на неделю, сытную еду три раза в день и постой для коня.

— Это можно устроить — кивнул несколько растолстевший и обзавёдшийся лысиной, но ещё крепкий мужик с проседью в русой бороде-лопате — Две серебрушки с тебя. За хмельное отдельно.

— Не вопрос — кивнул я, выложив требуемое из кошеля и вернув свои капиталы на пояс — Бардаки тут есть где по близости да и вообще продажные девки?

— Мои тоже работают — усмехнулся на это бывший ландскнехт, исполнивший мечту себе подобных. Очень мало наёмников умудряется обзавестись достаточным количеством денег, чтобы начать своё дело, перестав рисковать головой в войнах знати. Ещё меньше умудряются не прогореть в первый год. Однако сейчас разговор шёл не о том и видя слишком мало интереса, а так же как по волшебству появившийся на стойке медяк, мужик продолжил — Но вообще к южной стене прогуляйся. Там дом подушек, по красной черепичной крыше найдёшь, а вокруг просто желающие подзаработать крутятся. Но лучше не связывайся, если деньги есть, а в нормальное заведение сходи.

— Учту совет бывалого человека — кивнул я, прочитав мысли мужика. Интересующие меня преступные элементы похоже и правда работали под «индивидуалок», так что думаю найду там ровно то, что ищу и возможно трофеи с группы поддержки, которая по логике вещей должна быть. А вот приятный вес кошеля с моего пояса пропадать не должен.

Почуяв неладное, я резко развернулся, хватая руку карманника и с влажным хрустом сгибая его локоть в сторону, не предусмотренную природой. Светловолосый ландскнехт лет двадцати на вид с простым, веснушестым лицом крестьянского парня заорал от боли и продемонстрировал не полный комплект зубов. Видимо уже попадался и был бит. Что ж, мой кулак тоже полетел по назначению и сломал челюсть вора, заодно вырубив его. Затем рука положила только что срезанный кошель на стойку, а заточенная монетка покатилась по полу, как бы показывая окружающим из-за чего весь сыр-бор.

— Наших бьют! — запоздало крикнул мужик, что шёл в небольшой ватаге из шести человек, якобы направляясь вместе с карманником на второй этаж, к комнатам.

— Вашего щипача уже побили — нагло ухмыльнулся я дружкам сомлевшей крысы — Кошели доставайте и виру платите. Или сам возьму.

— А не подавишься, сопляк? — попытался наехать на меня самый матёрый воин из этой весёлой компании, выхватив кинжал из-за пояса. Молодой возраст выбранной мной личины снова давал о себе знать, что слегка напрягало. Но сейчас я не был склонен ни размышлять о смене внешности на седого ветерана, ни ждать какой-нибудь неловкой сцены с заряженным арбалетом.

Так что без лишних слов резко подскочил вперёд, хватая противника за запястье руки с оружием, пока он ничего не сообразил от такой наглости и пробивая ему в переносицу кулаком. Осталось пять. Его дружки тоже стали доставать оружие, но это они зря, я уже слишком близко. Тут разумнее было сходу работать кулаками. Хотя и это бы вряд ли помогло.

Апперкот ближайшему, всё как в прошлой жизни учили, только бью я теперь похлеще Майка долби его мать Тайсона. Готов, осталось четыре. Быстрый прямой с левой руки в челюсть наёмнику, к которому даже не нужно делать лишний шаг. Поворот корпуса пожалуй был лишним, не стоило вкладывать столько силы в удар, перелом челюсти оказался открытым, шея противника как-то подозрительно хрустнула, а ко мне пришло знакомое чувство мимолётной эйфории. Осталось три.

Они уже извлекли оружие из ножен, но я по прежнему слишком близко. Кросс прямо в морду и нокаут, но в этот раз к счастью точно не насмерть. Сместиться в бок, пропуская мимо выпад мечом и прописать хук в челюсть. Ещё минус один, остался последний. Он пытается достать меня боевым ножом, напоминающим сакс, с боку целя под рёбра. Однако я перехватываю его руку в запястье, как полторы секунды назад сделал с главарём, но прежде чем вырубить противника ломаю конечность в локте. Не люблю крыс и тех, кто их защищает. Противники закончились.

— И часто у вас подворовывают? — поинтересовался я у трактирщика.

— Нет — проворчал он, а затем заорал — Квентин, Традо, вашу мать! За что я вам, двум остолопам, плачу⁈

— Так только позавчера заехали, Друм — развёл руками вышибала, что сторожил вход и посматривал за залом. Здесь могли убить за неосторожное слово или шельмовать при игре в кости, как и в любом месте, где собрались больше двух ландскнехтов. Но вот воровство это уже такая штука, которая марает репутацию заведения — Не успели их раскусить.

— Вы не успели, а вчера два доппельзольдена без денег остались, с%ка! — не унялся трактирщик, который к моему приятному удивлению не был в доле с «благородными» ворами. А то приходилось читать в памяти «новых знакомых» истории, что в некоторых местах позволяют всякие шалости, имея с них процент. Это всё потом конечно плохо заканчивалось, но сам факт вполне присутствовал. Щипач же с компанией и правда только нарисовался и похоже работал именно по тем, кто носит двуручники или просто получает двойную ставку — Может мне парня вместо вас нанять? Ему за меч конечно деньги как за двоих положены, но жрать и пить чай за одного будет!

— Да ладно, хорошо же всё закончилось — фыркнул я, стаскивая с избитых пояса с кошелями и возвращая в ножны на них выроненное владельцами оружие при полном понимании сидящих в зале. Украсть ведь могли у любого, а крыс никто не любит. Даже другие крысы — К тому же прибыток есть, хоть найм не ищи.

— Не учи учёного — фыркнул Друм — А вы чего замерли⁈ Хватайте уродов и избавьтесь от них. Вещи вон ему отнесите. Бегом, мать вашу!

— Суров ты, но справедлив — хохотнул я, высыпав