Ее имя ярость - Эмили Варга

кинжал из его пальцев и направила на него. Я приняла более удобную стойку и двинулась на него, крепко сжимая кинжал в руках. Нож оказался тяжелее, чем я думала, и вполне приличным. Должно быть, он украл его у какого-нибудь богача. Мальчишка поднял руки, и притворная бравада сменилась страхом. Но его карие глаза расширились еще больше, когда я протянула ему его же кинжал рукоятью вперед:

– Ну же, забирай. Я здесь не для того, чтобы драться с тобой, у меня на уме кое-что другое.

Он выхватил нож из моей руки, на его лице промелькнуло подозрение.

– Что?

– Деловое предложение.

Мальчишка хмуро посмотрел на меня:

– Мы не убиваем ради денег, сахиба. А теперь уходи, пока мы не отняли у тебя все твои прекрасные шелка.

Я подняла руки:

– Я не хочу, чтобы ты кого-нибудь убивал. Если повезет, не пострадает никто. И если ты заинтересован в легких деньгах и выполнишь работу хорошо, у меня найдется для тебя еще много работы.

– Что за работа? – спросил он резко, даже пренебрежительно, но я расслышала в его голосе жадный интерес, особенно когда подняла полный монет кошелек, чтобы показать ему, насколько я серьезна.

Я бросила кошелек ему, и он легко поймал его одной рукой.

– Анам Сиал, подопечная императора, позже отправится на базар за покупками. – Я с трудом сглотнула, подавляя странное чувство вины, бурлящее в груди. Но Маз сделал свой выбор и тем самым определил ее судьбу. Чувство вины не та эмоция, которую я могла себе позволить. – Я хочу, чтобы ты похитил ее.

Оборванец расхохотался, а затем швырнул кошелек с монетами обратно:

– Теперь я точно знаю, что ты не в своем уме, сахиба. Ты думаешь, я не знаю, кто ее брат? Этим городом правит Мазин Сиал. Забрать его сестру – значит подписать себе смертный приговор. Он сожжет весь Басраль дотла.

Уголок моего рта приподнялся когда я уловила в словах вора нотки страха. За то время, что меня не было, Мазин успел завоевать хорошую репутацию. Репутацию, которую я с радостью разорву на части. Мальчишка открыл было рот, но я вытащила из-за пояса еще один кошелек с монетами, и все слова замерли у него на языке.

– Тебе не придется удерживать ее долго. И Мазин не узнает, кто это сделал. Это останется между нами. Я обещаю.

– Как ты можешь обещать, что до нас не доберется самый могущественный человек в городе, сахиба? Это невозможно. – Он говорил твердо, но его взгляд не отрывался от кошельков с монетами в моих руках.

– Потому что я собираюсь сжечь Басраль дотла раньше, чем у него появится хоть малейший шанс. – Я подняла кошелек. – Тебе нужны эти деньги или нет?

Я посмотрела на младшего мальчишку, которого он назвал Яшемом. Тот переводил взгляд с меня на уличного вора постарше. Возможно, пришло время сменить тактику.

– Яшем, не так ли? Вы явно работаете вместе. Может, вас еще больше?

– Да, сахиба. – Его голос прозвучал как писк, но затем он расправил плечи и вздернул подбородок. – Нас много.

Он посмотрел на монеты в моих руках, а затем на старшего мальчишку. Наконец тот закатил глаза и кивнул. Яшем шагнул вперед, протягивая руки за кошельками:

– И мы хотели бы побольше узнать о вашем деловом предложении, сахиба.

Я скрестила руки на груди и улыбнулась.

* * *

Через несколько часов я вернулась на базар, так как Нур предупредила меня, что Анам и ее стражники наконец направляются туда.

Я сидела за одним из столиков вдоль дорожки около прилавков с едой, вдыхала витающие в воздухе запахи горячей пакоры, обжигающего карри и острого чили. После года однообразия в тюрьме мои органы чувств, казалось, еще не привыкли к возвращению во внешний мир, и теперь они постоянно подвергались бомбардировке. Раньше я воспринимала все это многообразие как должное. Но, сидя здесь, я закрыла глаза и наслаждалась запахом горячего сахара и гхи, пока рядом готовили свежие джалеби.

Я убеждала себя, что неприятное ощущение в животе возникло из-за запаха жареного мяса, а не из-за угрызений совести, которые пытались меня остановить. Я посмотрела на свои руки: они были прежними, даже после того как с помощью зораата я изменила все остальное. Я сразу поняла: руки – это единственное, что я не стала бы изменять. Они привели меня к свободе, именно благодаря им я так хорошо владела мечом. Но самое главное – я знала, что не смогла бы посмотреть вниз и увидеть чужие пальцы, чужие шрамы. Эти руки никогда больше не окажутся за решеткой, им больше ничто не помешает сжимать рукоять меча. Именно эти руки помогут мне осуществить задуманное.

Мое внимание привлекло движение в конце базара. Я подняла голову и увидела, как по извилистым улочкам пробиралась Анам. На ней был простой шальвар-камиз нежно-голубого цвета, украшенный изящной цветочной вышивкой. Черный невзрачный плащ, который я надела поверх одежды, значительно облегчал мне задачу слиться с толпой, но то, что находилось под ним, было далеко не так утонченно, как одежда Анам. Мой костюм, расшитый серебряными бусинами, ослепительно сиял на послеполуденном солнце – я демонстрировала богатство, а не вкус. Браслеты с бриллиантами на моих руках привлекали взгляды всех покупателей на рынке на многие мили вокруг. Я подошла поближе к баньяновому дереву в центре площади и скрылась из виду.

Анам сопровождали два стражника, и я узнала обоих. Дураб и Тишк. Я тренировалась с ними во дворце, когда приходила к Мазу. Они были достаточно умны, но я была готова поставить деньги на то, что карманники умнее. Я вытерла пот со лба; солнце уже припекало так сильно, что в плаще мне стало жарко. Анам остановилась у ювелирной лавки и стала любоваться серьгами.

Неподалеку раздался крик, и я улыбнулась. Вот оно. Лавку рядом с Анам охватило пламя. Толпа запаниковала. Базар наполнился криками, люди суетливо пытались убраться подальше от огня. Маленькие грязные ручки оттеснили Анам на другой конец рынка. Я поспешила вниз по улице и не сводила с нее глаз, пока ее не поглотила волна людей. Дураб и Тишк толкались и кричали, пытаясь добраться до нее, но было уже слишком поздно. Анам нигде не было видно, пока я пробиралась сквозь рыночную суматоху, лавируя между визжащими женщинами и разгневанными лавочниками, отчаянно старавшимися защитить товары от огня. Я даже наткнулась на грузного Дураба, он звал Анам.

Мое лицо скрывал капюшон, и я быстро растворилась в толпе, но он и не обратил на меня никакого внимания. Я шагнула