Ее зверь-киборг - Грейс Гудвин

Я поджала губы, после того, как выскользнули эти два слова, в силу вступила математика. Двести шестьдесят четыре дня? Это примерно девять месяцев.

– Вы хотите моего ребёнка.

Теперь я действительно чувствовала себя плохо. И никакой транспортировки не нужно.

– Мы ничего не хотим. Ребёнок это Улей. Ребёнок наш.

Он впервые моргнул, странная, практически полупрозрачная плёнка опустилась вниз, прикрыв его глаза на короткий момент, прежде чем снова поднялась.

– Ребёнок будет первым рождённым Ульем, свободным от заражения.

Я скрестила руки, внезапно замёрзнув. Они хотели моего ребёнка? Это не нормально.

– Рождённый Улей? Я человек. Отец с Атлана. Никакого Улья.

Нексус 4 посмотрел на меня, его глаза были зловеще тёмными без зрачков, как у большой белой акулы. Но когда он смотрел мне в глаза, я не могла спорить, не могла пошевелиться. Не хотела. Как будто просто… забыла кто я. Один из двух других двинулся, обрывая его воздействие на меня, и я снова боролась за то, чтобы вернуться к разговору. Это было важно. Он говорил о моём ребёнке.

– Этот ребёнок мой. И не имеет к Улью никакого отношения.

Большой голубой пришелец наклонил голову, смотря на меня так, как будто я была полной идиоткой. Ничто не сравнится с тем, чтобы быть униженной чёртовым пришельцем.

– Ваша пара Подопытный номер 0. Его физиология изменена так, чтобы его генетический отпрыск был рождён свободным от заражения.

– Какого заражения? О чём ты говоришь?

Моя рука закрыла живот как щит. Полное отсутсвие эмоций на его лице начинало очень, очень сильно пугать. Это был Улей. Это был враг. Разрушитель миров. Они уничтожали целые планеты, цивилизации. Они не оставляли ничего и никого за собой, как только завоёвывали планету. Так какого хрена они хотели от меня? Или Реззера? Или моего малыша?

– Мы не рекомендуем неоднозначную информацию человеку.

Тёмноволосый бывший Приллонский воин заговорил с Нексус 4, как будто передавал сообщение.

Нексус 4 его проигнорировал, всё его внимание было сосредоточено на мне.

– Раса Атланов не приемлет интеграции.

Резкий смех сорвался у меня от его разочарованного тона. Зверь? Принимает их имплантаты и мышление Улья.

– Это неудивительно.

Он продолжил.

– Коэффициент интеграции у Атланов составляет менее четырёх процентов к коэффициенту выживания.

Я была шокирована, что показатель так высок, зная свою пару, каким я его знала.

– Они борются с вами, так? Их зверям не нравится ваш контроль над их разумом. Они не подчиняются приказам.

Он чуть не кивнул, но был близок к этому.

– Подопытный номер 0 был изменён на генетическом уровне, чтобы дать нам то, что нужно.

– Что вы с ним сделали? С Реззером?

Если бы Нексус 4 не был бесчувственным придурком, я бы сказала, что он ведёт себя самодовольно.

– Мы соединили его ДНК с инструкциями по белковому синтезу, дополняющими биотехнологии Улья. Высокие показатели новых белков вызывают клеточную адаптацию и эволюцию всей биологической системы. Подавление его естественного трансформационного процесса это сердце нашего эксперимента.

Какого чёрта это означало? Подавление? То есть, причина, по которой он не мог превратиться в зверя, когда я прибыла на Колонию? Этот голубой пришелец говорил о вещах вне моей компетенции. Я была финансистом. И едва сдала биологию в десятом классе.

– Я не понимаю, что это всё значит. Как это связано с моим ребёнком?

– Биологический отпрыск Подопытного номер 0 будет рождён с такими же генетическими улучшениями.

– Улучшениями?

Вот чёрт. Они генетически модифицировали моего ребёнка, чтобы он дополнял биотехнологии Улья? Чтобы подавить его зверя?

Я сделала шаг назад, когда в животе у меня ёкнуло. Маленькие огоньки на моей рубашке снова взбесились, и пульс вышел из под контроля. Это поэтому Реззер не мог превратиться в зверя? Из-за их генетического соединения? Генной терапии? Белков? У меня болела голова, и ничего, что он говорил, не имело смысла. Но их фокус не прошёл. Зверь Реззера вернулся. Они знали, что эта штука с ДНК не сработала на Реззере? Это означало, что мой ребёнок был Ульем или нет?

Меня чуть не стошнило. По всей видимости, Нексус 4 был в ударе, так как продолжал говорить:

– Этот новый синтез белка позволит появится чисто выведенным отпрыскам Улья без заражения от инородных биологических материалов. Мы будем рожать живое потомство с улучшениями на клеточном уровне, идеальных особей без необходимости внешних воздействий. Наша раса снова станет процветать. Мы будем рождены, а не объединены.

И ребёнок, растущий в моей утробе, будет первым из нового поколения. Генетически изменённый. Внедрённый в создание Улья ещё до своего рождения.

Слёзы обжигали мне веки, но я их проглотила с яростью. Мне было наплевать, если этот ребёнок родится с серебряными глазами, зелёной кожей и фиолетовыми волосами; он мой, и я уже любила его. Его? Её? Это не важно. Мой. Это единственное слово, которое значило всё. А эти инопланетные ублюдки не заполучат в свои руки моего ребёнка.

Когда я промолчала, все трое отошли назад, не поворачиваясь.

– Это ваши апартаменты на время вашего пребывания.

– Вы не можете держать меня здесь. Мой супруг придёт за мной.

Никто на это не ответил. Я предприняла ещё одну попытку.

– Так ребёнок Улья. Тогда что? Вы его заберёте и я могу идти домой?

– Программа разведения преуспела быстрее, чем ожидалось.

– Программа разведения?

Я уставилась на него с широко распахнутыми глазами, отвисшей челюстью. Я чувствовала себя как лошадь. Программа Невест это одно, но это? Чёрта с два.

– Ваша будущая польза будет определена, когда вы родите младенца Улья.

– А до этого? – поинтересовалась я, не желая раскалывать его больше по поводу той информации.

– До этого вы взращиваете Подопытного 0-1.

– Взращиваю что?

Они присвоили моему ребёнку обозначение Улья? Назвали его? Мой желудок взволновался и я подняла руку, чтобы прикрыть рот, пока заглушала панику. Их странные слова, странный научно-медицинский жаргон заставляли всё холодеть у меня внутри. Но назвать моего ребёнка? Боже, от этого меня тошнило. Я боялась. Я попятилась от них, пока моя спина не наткнулась на холодную, стерильную стену.

Они все как один повернулись и дверь отъехала.

– Мы вернёмся с пищей и другим облачением, чтобы прикрыть ваше тело.

Когда я осталась одна, я стояла там. Потрясённая. Поражённая. Растерянная. Напуганная.

Затем я разозлилась. Я проверила каждый дюйм пространства, в первой комнате.

– Взращивать Подопытного 0-1, как же, – пробормотала я, ища что-то наподобие устройства связи. Что-то похожее на оружие. Что-то.

– Программа разведения. Моя будущая полезность. Ха!

Мне потребовалось время, чтобы понять, что выхода нет. У меня была спальня, не такая как у Реззера на