Ее зверь-киборг - Грейс Гудвин

Колонии. Я предположила, что я больше не на Колонии, но в каком-то месте Улья или на планете или луне или ещё чём-то. Всё что я знала, это что у меня была спальня и собственный медицинский кабинет. Я была сосудом для выращивания первого ребёнка Улья, и у них не было никакого намерения позволить мне его оставить, или даже оставить в живых меня, как только он родится.

Разве что для размножения.

Такого не будет.

У меня двести шестьдесят четыре дня, чтобы выяснить, как выбраться нахрен отсюда. Мне только оставалось надеяться, что Реззер потратит чертовски мало времени, чтобы найти меня и добраться до меня, и нашего ребёнка, чтобы свалить прочь от тройняшек.

Я надеялась, что он скоро придёт. Я надеялась, что его зверь будет готов разнести это место.

Глава 14

Реззер

Через мгновение меня уже больше не было в пещере с Килем и остальными. Я стоял на коленях на полу гладкой, яркой внутренней отделки и Кэролайн упала на колени передо мной.

– Реззер, боже мой! – прокричала она, обхватывая меня руками, роняя назад.

Я был ошеломлён; никто меня так не выводил из строя. Но моё тело не оказывало никакого сопротивления, узнав её до того, как мой мозг смог сообразить. Понимая, что у меня нет в руках никакого оружия – они, должно быть, не были разрешены при транспортировке – я обнял руками свою пару и держал её так. Ничего больше не было важно. Только Кэролайн.

Боги, с ней было так приятно. Такая мягкая и тёплая, её запах возбуждал и успокаивал моего зверя в равной степени. Я держал её, пока лежал на спине на твёрдом полу. Её губы были на моих, горячо меня целуя.

– Кэролайн. Где мы? Улей.

– Их тут нет. По крайней мере в данный момент.

Она цеплялась за меня, лихорадочно дрожа, касаясь меня везде, куда могла дотянуться, будто хотела убедить себя, что я настоящий.

Она была потрясена и дрожала – и она пахла как они – Улей. Зверь прорычал изнутри, мои руки бродили по каждому дюйму её тела, замуровывая их металлический запах, пока я уверял себя, что она не пострадала. Её тело едва прикрывала светлая рубашка, её голый зад заполнил мои ладони, когда она подчинилась моим прикосновениям, каким-то образом зная, что мне это нужно настолько же, насколько и ей.

Мой член напрягся, пульсируя между нами. Все звериные инстинкты рвались наружу, будто его никогда и не подавлял Улей.

Чёрт.

Улей.

Несмотря на то, как сильно я хотел свою пару, мне нужно было быть бдительным, не ненасытным. Я понятия не имел, где мы находились. Были ли мы в безопасности или нет.

Дьявол, мы не были в безопасности. Мы были пленниками Улья.

– Пара, – выдохнул я, осматриваясь вокруг. Из того, что я мог видеть, была кровать, и через открытую дверь было видно смотровую, как будто мы находились в медицинском блоке. Везде тихо. Никаких писков. Вспышек. Голосов Улья. Никакого жужжания невидимых решёток.

– Мы одни?

– Я одна. Это каюта, которую они мне предоставили.

– Каюта или палата?

– Каюта. Этот миленький смотровой стол тоже мой. Они думают, что я ношу ребёнка Улья.

Мой зверь затих. Как и я. Я сел, прижав Кэролайн крепче.

– Скажи ещё раз.

Её тёмные глаза встретились с моими. Я увидел там только правду.

– Они сказали мне, что я ношу ребёнка Улья.

– Это ложь. Наш ребёнок, Кэролайн. Наш. Ребёнок не Улей.

Она медленно покачала головой и вцепилась в меня, отчаяние в её взгляде было более убедительным, чем те слова, которые она могла бы произнести. Что бы она не собиралась мне сказать, она верила, что это было правдой. И она будет плохой.

– Тройняшки называют нашего ребёнка Подопытный номер 0-1. Ты Подопытный номер 0.

Я пытался осмыслить всё то, что она сказала.

– Тройняшки? – спросил я.

– Три парня Улья. Два Приллонских воина и один пугающий голубой парень. Он за главного.

Единица Нексус. Чёрт. Бы. Меня. Побрал. Мы были даже в большей заднице, чем я предполагал.

– Давай встанем с пола и всё обсудим.

Я сгрёб её и встал, осмотрев комнату, заглянул в смотровую, скривился. Место навевало плохое предчувствие, зная оборудование, стол, всё это было для тестирования и оценки Кэролайн и нашего нерождённого ребёнка. Я разместился на кровати, самом успокаивающем месте в двух-комнатной каюте. Её ноги обвили мою талию и мне полегчало. Да. Мой зверь достаточно успокоился и я мог думать.

– Теперь, расскажи мне, что ты знаешь.

Я слушал, в ужасе, когда она описывала свою встречу с тройняшками Улья, как она их называла. Она рассказала мне о генетическом сращивании, о белке, который должен был подавить моего зверя, о причине, почему так мало Атланов выживало в плену, и Интеграции, и о том, что они планировали насчёт неё. Нас.

Ребёнка.

Мой зверь тихо лежал внутри, слушая. Ярость росла. Я держал её, в безопасности в моих руках. Только это держало меня под контролем.

– Ты говоришь мне, что они подавили моего зверя и пытались генетически изменить моё семя? Что вся моя сперма заражена Ульем? Создана, чтобы сделать нашего ребёнка более восприимчивым к технологиям Улья?

Она немного пожала плечами.

– Это то, что они сделали.

Даже несмотря на то, что прошло всего несколько часов с тех пор, как я оставил её на Колонии, казалось, что случилось столько всего, но мой зверь зарычал от мысли, что наше семя может быть заражено.

– Наш ребёнок не заражён, –я прорычал эти слова, когда поместил свою ладонь между нами на её плоский живот. – То, что мы сотворили не было запятнано Ульем.

Она немного мне улыбнулась, но её глаза наполнились слезами.

– А что если так? Что если с ним что-то не так?

Держа одну руку на её животе, я поднял вторую и взял её за подбородок, смахивая поток её слёз большим пальцем.

– Ничего, что идёт от тебя, не может быть плохим. Наша дочь, она будет идеальной.

Моё сердце барабанило в груди в равных частях от ярости, из-за того что моя пара опечалена такой священной вещью, и надежды от того, что мы сделали.

– Дочь? – спросила она с полной слёз улыбкой. – Палочка доктора нам это сказала?

Я покачал головой.

– Я просто знаю. У неё будут твои гладкие волосы, чёрные как ночь. И она будет вить из меня верёвки, как и её мать.

Она наклонилась, положила свою голову мне на плечо и заплакала.