Таверна в другом мире. Том 2 - Лев Белин

с таким жаром, будто сами стояли в круге. Кто-то громко пересказывал, как Дурк швырнул Ригарта, добавляя красочные, но явно придуманные детали для новоприбывших. Другие спорили, кто будет следующим — Хылч или волшебница. Пиво лилось рекой, еда исчезала из мисок с пугающей скоростью, казан быстро пустел, а в воздухе витал гул смеха, споров и звона монет, которые гости швыряли за очередной кувшин.

«Денюжки…» — подумал я, не сдержавшись и потерев ладони. Я не был помешан на них, но умел ими распоряжаться. А уж мне ещё многое предстоит.

Я шагнул на кухню, и меня тут же обдало смесью запахов: палёного масла, специй и чего-то сладковатого, что Лариэль, вероятно, уронила в котёл. Хаос царил, как на поле боя после битвы. Мика носилась между столами, пытаясь одновременно принимать заказы и не дать чему-то подгореть, а Лариэль стояла перед горящей кастрюлей, её лицо было смесью паники и сосредоточенности. Пламя лизало края посуды, а она, размахивая руками, бормотала себе под нос, будто решала магическую головоломку:

— Воздух? Нет, не подходит! Вода⁈ Мороз! Точно, мороз! — Её глаза загорелись, и она уже начала сплетать пальцами заклинание, когда я, не говоря ни слова, схватил крышку с соседнего стола и накрыл кастрюлю. Огонь, лишившись воздуха, тут же задохнулся, оставив лишь лёгкий дымок и запах горелого.

Лариэль замерла, её зелёные глаза округлились, глядя на меня с таким восхищением, будто я только что укротил дракона.

— Маркус, ты… как ты это сделал? — выдохнула она, её коса чуть съехала набок.

— Поварская магия, — усмехнулся я, снимая крышку, чтобы проверить, что там сгорело. — Иногда крышка работает лучше заклинаний.

Я окинул взглядом кухню: горы грязной посуды громоздились в раковине, ложки и сковородки валялись на столах, а пол был усеян пятнами соуса и муки.

«Чёрт, — подумал я, — это уже не кухня, а свинарник. Надо срочно нанимать мойщика посуды, иначе мы тут все утонем в этом бардаке».

Я хлопнул в ладоши — громко, резко, так, что все головы повернулись ко мне. Мика замерла с половником в руке, Лариэль перестала теребить косу, а даже Селена, заглянувшая в кухню за очередным заказом, остановилась на пороге.

— Так, хватит! — сказал я, мой голос был твёрд, как сталь, которой я резал мясо. — Мика, ты на посуду. Лариэль, уборка — полы, столы, всё должно блестеть. Селена, пока берёшь заказы на себя. Это не просьба, а приказ шефа.

Лариэль открыла было рот, её брови нахмурились, и я уже видел, как она собирается возразить. Но я поднял руку, останавливая её.

— Лариэль, послушай, — сказал я, смягчая тон, но сохраняя твёрдость. — Готовка в таком сраче — это медленнее, сложнее и, чёрт возьми, небезопасно. На моей кухне этого быть не должно. Поняла?

Она кивнула. Мика бросила на меня быстрый взгляд, полный благодарности, — она явно устала разрываться между плитой и гостями. Я отвернулся, скрывая лёгкое чувство вины.

«Это из-за меня, — подумал я. — Я слишком увлёкся этим цирком с боями и забросил кухню. Моя вина, исправим».

Все тут же засуетились: Мика принялась за гору посуды, Лариэль схватила швабру, а Селена разложила все заказы на столе. Я же направился к холодному коробу, чувствуя, как внутри снова разгорается азарт. Стейки ждали, и я собирался сделать их такими, чтобы даже этот надменный Лусьен подавился своим высокомерием. Как разберусь с плутом, приведу кухню в достойный вид.

Вытащив три куска рибая — тёмно-красных, с тонкими прожилками жира, которые обещали сочность и вкус, — я направился к каменному грилю на улице.

Толпа всё ещё гудела, обсуждая победу Дурка, пиво лилось рекой, а Тиберий, стоя на бочке, размахивал руками, подогревая интерес к следующему раунду. Но я отключился от этого шума, сосредоточившись на своём деле. Каменный гриль уже пылал, угли под решёткой мерцали красным, излучая ровный, обволакивающий жар. Я положил стейки на деревянную доску и начал.

Сначала я сделал мясу массаж. Лёгкими, но уверенными движениями втирал в каждый кусок крупную морскую соль. Пальцы скользили по поверхности, чувствуя упругость волокон, и я почти слышал, как мясо «дышит», готовясь к огню. Затем я дал стейкам отдохнуть в тепле — несколько минут у гриля, чтобы они прогрелись до комнатной температуры. Это был мой ритуал: холодное мясо на горячем гриле — верный путь к жёсткости, а я хотел, чтобы каждый кусок таял во рту.

Я положил стейки на раскалённую решётку, и они тут же зашипели, как рассерженные змеи. Запах ударил в нос — глубокий, мясной, с нотками дыма и карамелизованного жира. Жар облизывал поверхность, создавая ту самую корочку — тёмно-золотистую, хрустящую, которая лопается под ножом, выпуская сок. Я следил за реакцией: жир на краях стейков начал плавиться, шипя и пузырясь, а поверхность покрывалась узором решётки — идеальные полосы, как боевые шрамы.

Пока мясо жарилось, ко мне подошла Мика. Её лицо светилось радостью, но в глазах было что-то ещё — благодарность, смешанная с лёгкой робостью. Она теребила край своего передника, глядя на Дурка, который стоял чуть поодаль, окружённый группой восторженных гномов и людей. Они хлопали его по плечам, поднимали кружки в его честь, и кто-то даже попытался напялить на него венок из трав — орк, правда, только рыкнул, и венок тут же убрали. И он, наконец, довольный, отправился к себе за стойку.

— Маркус, — тихо сказала Мика, её голос был мягким, почти шёпотом. — У Дурка, похоже, теперь есть фанаты. Смотри, они уже называют его «Зелёный Титан»! — Она хихикнула, но тут же посерьезнела. — Спасибо, что решился на это. Я знаю, это было рискованно, но… ты дал ему шанс показать себя. И мне… это много значит.

— Пустяки, — сказал я, стараясь говорить небрежно, хотя её слова задели что-то внутри. — Дурк — не так прост, как можно подумать. А ты… ты держишь кухню в порядке, пока мы тут устраиваем цирк. Это ты молодец.

Она покраснела, пробормотала что-то невнятное и убежала обратно на кухню, где Лариэль уже кричала что-то про «слишком много перца в соусе». Я покачал головой, чувствуя, как тепло от её слов смешивается с жаром мангала.

«Пустяки», — повторил я про себя, но в груди всё равно разлилось что-то приятное.

Через пару минут я ещё раз перевернул стейки — аккуратно, щипцами, чтобы не повредить корочку. Обратная сторона встретилась с жаром, и шипение стало ещё