Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

– Бравые ребята рыдают? – С сарказмом поинтересовался Трон.

– Нет, блин, мои собаки! – Взревел Криста.

– А вдруг! – продолжал подначивать товарища.

– Послушай, ты! Мы тут…

– Ладно, не кипятись! – Примирительно сказал бритоголовый, – я понял: вы хорошо отработали. Я другое хотел сказать. Мы тут тоже не сидели сложа руки. Видишь, как пылает! – Указал рукой Трон, – огонь все поглотит, хоть вони не будет. При таком жаре все дотла сгорит. Ладно, потопали.

Пока шли, считали, сколько удалось получить с набега. Улов не то что был скромен, но он не стоил тех рек крови, которые пролились сегодня. Тем более, плач женщин и детей, сетования стариков на беду, что пришла в их дом, стоны недобитых островитян действовали морякам на нервы.

– Так дело не пойдет. – Трон оглядел тартужан, – давайте вновь потрясём местных. Помимо самородков наверняка у них есть жемчуг. Им брезговать не будем. Скальпы, статуэтки, амулеты, утварь, да и рабы, в конце-то концов!

Подойдя к очередным остаткам жилища, лысый моряк застал старика, сидящего, скрестив ноги, у порога. Он держался за голову. Запекшаяся кровь с левой височной области залила лицо вместе с нагой худой грудью. Бормотание вперемешку со стоном звучало из его рта.

– Жемчуг? Золото? – Говоря на общем калакеанском наречии, загородил своей фигурой жаркое солнце, бросив на страдальца грозную тень. Ветхий в ответ покачал головой, продолжая стонать.

– Ясно. – Пройдя в разрушенный домик, моряк огляделся. Щепы, глиняная пыль фундамента, пепел, покрывали, бывшее когда-то целым, убранство помещения. Все так, как и должно быть, коли в гости заглянула ручная бомбочка. Кроме кукурузной лепешки, впопыхах брошенной у разбитого очага. Ее края с многочисленными мелко оторванными краями вызывали некоторые подозрения.

– Что там у тебя, кудрявый? – Бас огласил окрестности. Огромный пират, широкоплечий, под два метра ростом, проявлял недюжий интерес к поискам добычи. Голубые глаза, словно два сапфира, горели из-под темной прямой челки. Этот офицер, брюнет, носил каре на голове и минимум одежды на теле. Лишь набедренная повязка и пересекающиеся крест-накрест канаты на волосатой груди. Живот, словно холм, покрытый густой растительностью, выступал вперед. Бечевки красного и черного цветов, туго обмотанные вокруг предплечий и голеней, довершали наряд. Громадную палицу, усеянную осколками вулканического стекла, держал в руках.

– Сейчас посмотрим, офицер Стригач. – Абордажник ходил взад и вперед, о чем-то размышляя. – Кстати, ваша помощь в виде подкрепления, не понадобилась. Благодарю, что хоть "инструмент", додумались привезти… Привет Единорог. – После этих слов Трон потрепал загривок боевого ослика. Главное, самое любимое средство передвижения морского разбойника. Он путешествовал на нем как по суше, так и по воде, грудью животного ее рассекая. Не существовало такого препятствия, которое Единорогу вдруг стало не по силам. Он не просто так носил такое красивое имя. В одном из боев, еще только ослик перешел в распоряжение офицера, и тот гадал, какую кличку ему дать, случилось происшествие, решившее дальнейшую судьбу имени. Приняв этиловые эликсиры, моряк решил объездить животинку и показать удаль другим тартужанам. Горланя, размахивая дубиной, Стригач сшиб правое ухо животного. Оно после этого усохло и безнадежно повисло. А так, в целом, серая животинка была весьма дружелюбна и послушна. Сильно любила своего хозяина и яблоки. Сопровождала во всех походах, в которых принимал участие.

– Что посмотрим?! Работай, давай, лентяй! – Стригач пригрозил Трону палицей, при этом улыбался во весь рот.

– Я чем, по-вашему, занимаюсь? Учитесь, пока я жив! – Лысый подошел к окровавленному дедуле, повторив тот же вопрос: – жемчуг? Золото? – Тот лишь качал головой, охал, стонал.

Моряк огляделся, поднял с земли небольшой кусок веревки. Одной рукой откинул ладонь, прижимающую рану на голове, а другой накинул ее на шею, по типу удавки. Секунду спустя мощным движением поднял рухлядь на ноги, попутно сдавливая горло. Лицо посинело, глаза налились кровью. И, видимо, старикан еще и обделался.

Трон протащил пленника до центра поселения, куда согнали оставшихся в живых. Раненых среди них не было. Занимался ими Дон Армавискон, но об этом после. Сейчас Трона, (да и остальных), беспокоили более насущные вопросы.

Достигнув точки назначения, моряк бросил на песок полуживого туземца. Наверняка он сильно жалел сейчас, что дожил до таких преклонных лет.

Убедившись, что все присутствующие смотрят, вновь поставив дедулю на ноги, Трон звучным голосом прокричал на округу, заглушая плач и стоны: – жемчуг?! Золото?!

Ответом ему служила тишина. Даже дети перестали плакать.

– Хорошо, – процедил сквозь зубы, – посмотрим, как вы сейчас запоете. После этого достал мясницкий нож, вонзил его в живот жертвы. Другой рукой подтягивал удавку, дабы несчастный не рухнул раньше срока. Вспоров плоть, вонзил оружие в хилую грудь, оставив его там. Свободной рукой через разрез нащупал желудок и вырвал его. От этой картины кровь островитян стыла в жилах. Отпустив удавку, позволил бившегося в слабых конвульсиях старика свободно упасть на песок. Положив извлеченный желудок на грудь павшего, извлекая попутно нож из его тела, ловким движением вспорол полый орган. Из него россыпью вперемешку со слизью выпали крупные жемчужины в обертке из полупереваренного кукурузного хлеба. Взяв гроздь окровавленных перламутровых шариков в ладонь, Трон медленно, даже слишком, обошел оставшихся в живых туземцев, монотонно повторяя: – жемчуг. Золото.

Ждать пришлось немного. Более двух дюжин пленных засунули пальцы в рот, вызывая рвоту. Вскоре весь центр развороченного поселения был покрыт рвотными массами. В которых, переливаясь всеми цветами радуги, сверкали жемчужины под лучами полуденного солнца…

Однако флибустьеры рано праздновали победу. Позади поселения островитян, шагах в ста, окруженное пальмами, располагалось капище божества, чье имя не стоит произносить без причины. Его верный служитель, шаман, сидел, скрестив ноги под тотемом, наблюдая, как в течение данного несчастливого дня, селение, где он являлся духовным наставником, белые люди стирали с лица земли. Таких, подобных ему, много. Ведь Черные острова богаты на прибрежные племена, а у каждого рода должен быть свой шаман. Люди на каноэ-колоссах все чаще и чаще нарушали их границы. Убивали, грабили, жгли. Уводили в рабство, продавали на рынке принадлежащие им святыни, словно безобидные безделушки. Жаждали сокровищ да кровавых развлечений. Не желая вмешиваться в естественный ход истории, в глубине души надеясь на то, что силы защитников прогонять пришельцев, что каменные наконечники копий одолеют стальные острые палки мерзавцев. Ошибался… И боль ментальная наполняла тело, заставляя прибегнуть к магии, корни которой теряются в глубине прошедших веков.

Поднявшись, не стал отряхивать песок, что прилип к его бедрам. Темно-коричневая кожа блестела от пота. Его капельки, стекая со спины, а дальше по ногам, оставляли дорожки. Сбросив набедренную повязку из полосок шкуры крокодила, повернулся лицом к тотему.