Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

Следующей появилась Анаконда. Копна густых черных, будто смоль, волос спадала до поясницы. Ее золотистые глаза стреляли в толпу, вызывая приступы похоти у отдельных личностей. А также завистливое выражение лица у прекрасных представителей болельщиков. Анаконда надела легкое платье, которое, словно листья кротона, прикрывали высокую грудь и область гениталий. Одеяние только подчеркивало ее аппетитные формы. В отличие от своего противника, вышедшего босиком, она передвигалась в легких открытых туфельках на каблуках. Дефилируя по арене, акцентировала внимание на длинные, стройные ноги.

Изящно присев на стул, позволила прификсировать себя помощникам ведущего, которые делали это с излишним трепетом.

Находясь друг напротив друга, изучали, пытались деморализовать противника. Трон сидел, словно истукан, ожидая сигнала. Анаконда игриво подмигивала, покусывая нижнюю губу. Трясла гривой пышных волос и постукивала пальчиками по столу. Подобные ужимки – лишь уловка. Выглядеть расслабленной и уверенной. Всем своим видом показывать, кто здесь папочка!

Смотря в эти чудные очи, искрящиеся и задорные, абордажник прокручивал диалог у себя в голове, состоявшийся незадолго до выхода на сцену. Там, в душной низкой коморке, гордо именуемой кулисами, Анаконда посетила его:

– Доброго вечера, красавчик! Уверена! Мое появление несколько тебя шокировало! – Девушка смеялась. Настроение у нее просто отличное.

– Не скрою: такой момент имел место быть… – Трон медленно, не торопясь, раздевался, складывая личные вещи на видавший виды деревянный ящик, – никогда не знаешь, с кем разделишь убийственный ужин. – Юноша не оборачивался, говорил, смотря в бревенчатую стену, стараясь сохранить самообладание.

– Дорогой…– Соперница подошла сзади, положила подбородок на левое плечо пирата, а правой рукой обняла его, поглаживая голою грудь. – Как сердце стучит… Переживаешь… Потеешь… Пахнешь… – Флибустьер почувствовал, как два аппетитных холмика уперлись в его лопатки. Выпрямился. Застыл.

– Не сопротивляйся… Не надо… – Ее шикарные локоны, казалось, водопадом заполнили все пространство. Кончики касались кожи. Застыл, стоя в одних штанах, невольно подрагивая и покрываясь испариной. В горле пересохло. – Моя популярность не потому, что я всех объела… Нет-нет! Меня хотят, меня желают! – Шептала Анаконда, – и ты в их числе… Только вот у них еще теплится надежда, надежда… Слышишь? Ты же обречен…

– Так ли это? – Пират хрипло ответил. В повисшей тишине ему хотелось лишь одного: повернуться, прижать ее к себе, а после: к стене. Пусть страсть окутает обоих, и два тела сольются в похотливом танце. Плевать на обязательства перед другими! Плевать, что один из них вскоре умрет, не пройдет и часа… Насладиться животным порывом, забыть обо всем на свете… Только ты и я!

Анаконда покусывала мочку уха. Нежно, аккуратно. "Ай, лиса! Меня не проведешь!". Трон развернулся, освободившись от лживых объятий; – при других обстоятельствах, я бы летел к тебе на крыльях любви, будь она между нами! Будь мы вместе… Однако мне есть с кем делить постель и хранить очаг! Оставь свои уловки для других, коли еще выпадет шанс! Согласен, обниматься с жиробасами, мясо поглощающие тоннами, не шибко приятно. Ты – другое дело, и глупец тот, кто тебя не желает… Не твоей души познать, а плоти вкусить! Да, я буду сожалеть, ибо нам не суждено идти в будущее вместе. Шанса такого более не будет… Холодными ночами я буду вспоминать тебя… И просить у вселенной… Возможности… Возможности в следующей жизни наверстать упущенное. С тобой… Сейчас же… Пусть победит сильнейший!

Сняв штаны и бросив их к остальным вещам, пират плечом отодвинул девушку, проследовал к своему месту, откуда его пригласят на ринг. Анаконда ухмыльнулась, вздохнула, сказала в пустоту: – пусть так… – Постояв немного, взъерошила волосы и покинула коморку. Вскоре наша мимолетная история подойдет к концу.

И вот, момент истины настал. Ширма натянулась, ведущий затрубил в рог, а кусочки мяса манили видом и запахом, исходящим от них. Трон в этом поединке изменил привычной тактике. Откусывая кусочки, он то и дело запивал их ферментами. Слухи о ней ходили всякие, и некоторые из них гласили о том, что она может проглотить целый стейк, даже не поморщившись. Абордажник торопился, стараясь поскорее покончить с ужином. А он, знаете ли, учитывая обстоятельства, мог стать последним.

– Смотрите, Анаконда разрывает порцию на части, поглощает кусок за куском, облизывает пальчики… – Толстяк-ведущий громогласно вещал, одновременно обсуждая состязание с помощником, – какие томные взгляды она периодически посылает в толпу! Еще немного и доведет ее до кипения! Особые индивидуумы, того гляди, забрызгают слюной ринг. Неистово кричат! Потом, уверяю, пару дней сипло кряхтеть придется! Хе-хе, ну что за вечер! Девушка закончит поедать стейки раньше Трона, верно, верно говорю вам! Глядите! Оставив лишь одну мясную кроху на тарелке, принялась за кубок с ферментами, хммм, горячая штучка! Пролей хоть на себя чутка! В ее стиле всех дразнить! Ай, зараза!

– Да не, я за тартужанина, на него ставил. – Молодой худощавый парень отвечал главному, – в него верю!

– Верь не верь, пиратику крышка. – Толстяк самодовольно облизал губы, выпрямился, – скоро узнаем, чья взяла, ха-ха! Смотри, как её лысый оппонент давится! Да, первый шматок мясца быстро приговорил, со вторым возится… Явно отстает.

– Дюжину рыбок на бритого. – Тощий пристально посмотрел на ведущего, – принимаешь?

– А че бы нет, принимаю! – Пышнотелый пожал руку помощнику, вновь обратился к толпе, – Господа и дамы, мой друг верит в кучерявого! Поддержим столь необдуманное решение мощным гоготом! – Присутствующий люд мигом отреагировал.

– Гам-то, поднялся какой! Барабанным перепонкам присутствующих потребуется длительный отгул после таких представлений! – Худосочный переступал с ноги на ногу, нервно закусив нижнюю губу. Дальше за игрой наблюдал молча.

Опустошив чашу с ферментами, Анаконда взяла последний маленький кусочек говядины большим и указательным пальцами правой кисти, стала показывать его зрителям, мол, глядите, шоу только начинается! Трон по ту сторону перегородки с трудом проглатывал заключительный объемный шмандел. Лоб и весь остальной череп, покрылись испариной. Вены на шеи вздулись, лицо побагровело. Складывалось ощущение, что его сейчас либо вырвет, либо он задохнется. Такие исходы его не устраивали. Сделав титаническое усилие, пропихнул кушанье дальше по пищеварительному тракту. Схватив рукой деревянный кубок, допил остаток, грохнул им по столу, расколов его надвое.

Ширма рухнула, открыв взору Трона, ошарашенную таким поворотом событий, соперницу, не спеша жующую заключительный кусочек последнего ужина в ее жизни. Удивление, возникшее на прекрасном лице, вскоре сменилась маской ужаса, от осознания того, что ее ждет. Сороконожки обрушились, словно ливень, уничтожая природную красоту. Она извивалась в смертельном танце, пока ее нежная кожа покрывалась жуткими ранами. Горячее содержимое сосудов заливало арену, а