Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

– Покатаем напоследок наших бедолаг! Хе-хе, такую забаву они еще не пользовали! – Шутил отец.

– Мне не по душе такие меры, – молвил сын, – хотя нутром я понимаю… Наказание должно быть равносильно преступлению.

– Разумеется! Парни, будите их! Да поживее! Ребята, ненароком могу застудить себе бока! – Глава этих земель изобразил такую озабоченную мину, «печась» о здоровье бандитов, что крестьяне наперегонки бросились выполнять поручения.

Работники поливали их холодной водой, хлестали по щекам, выкручивали пальцами складки кожи. Преступники, морщась и стоня, возвращались в реальный мир. В то время как одна группа селян приводила в чувство пленников, другая разжигала пламя печей, весело переговариваясь между собой. Проводить казни выпадает не каждый день. Хорошее разнообразие среди тусклых земледельческих будней.

– Подобные экскременты общества за бутерброд забьют инвалида до смерти. Собаке собачья смерть! – Громко вещал отец, – можете описаться! Может, поможет. Ха-ха! Ублюдки, страшно вам?! – Ходил между обреченных, хозяин здешних земель. – А детям сожженных усадьб и поместий не боязно было? Сигать из окна высокого на холодную землю, покрытую росой? Как их босые ножки скользили по мокрой траве, а тело кусали ночные жужжащие охотники? А? Думали об этом, когда вершили содеянное? – Вопрошал у разбойников выбранный судьбой каратель.

– Прости, ради богов, у меня мать нездорова! – Молил один из них.

– Оно и видно. – Сухо констатировал отец, – такого выродка только больная щель уродить и может.

– Прошу, прошу, НЕТ, НЕТ, НЕЕЕЕТ! – Юноша одного возраста с сыном помещика верещал, как недорезанная свинья. Слов не разобрать, один визг. ВИИИИ! Никто даже глазом не повел.

Серый наблюдал, как первых троих членов банды подтащили к месту расплаты. Из отверстия уже вырывался огонь. Накинув на ноги петлю, затянули. Остальной канат перебросили через балку. По шестеро крестьян на одного преступника. Встали с другой стороны, потянули за веревку. Вскоре обреченные качались над пылающим жаром провалом. Пламя обжигало лицо, уши. Приговоренные старались избежать его воздействия. Сгибали торс, вертели головой. Постепенно амплитуда уменьшалась, и раскалённые языки все чаще и чаще лизали плоть жертв. Кричали, стонали. Мучились, раскаиваясь в своих злодеяниях. Волосатые головы, одежда, обратились в убийственный светоч. Как только подвешенные бандиты, перестав качаться, замерли над отверстием, отец скомандовал: – отпускай!

Три тела поглотила печь, прекратив жизненный путь и страдания разом.

– Следующая троица!

Пока новую партию готовили, глава этих земель усадил худощавого предводителя шайки, встав позади, больно сжав нижнюю челюсть. Двумя пальцами другой руки оттянул ему веки.

– Смотри, злодей! Наслаждайся! – Шептал прямо в ухо, – когда переродишься, больше подобными делами промышлять не будешь!

– Пощади, пощадииии! Прошу! – Мычал он, – я не хочу умирать!

– Даже старая рухлядь не желает сей доли! Смотри, утырок!

– Проси, что хочешь! Проси, что хочешь! Пощады!

– Нет. – Отпустив поджигателя, обратился к младшему сыну, – данного персонажа ты кончишь! Вставай рядом с парнями.

Как только очередная троица скрылась в объятьях рукотворного жара, занялись верещащим во всю глотку главарем шайки. Отличие лишь в том, что его подвесили, проведя веревку под плечи, а ноги освободили.

– Над самым жерлом подвесьте, пусть попляшет! И мехами работайте радостней! Активней, активней! Дайте язычкам алым нализаться плоти вдоволь! – Командовал землевладелец.

Последний разбойник мигом оказался во власти огня. Смерть начала гонку. Наряд воспламенился, ткань прикипела к телу. Стонал, кричал, извивался. Отец Серого дал знак, чтобы его рабочие по одному отпускали веревку, отходили. Сын в одиночку удерживал его, осознавая, что долго так не сможет. Вскоре подвешенный рухнул в огненную дыру. Только в отличие от своих предшественников, ныряющих в высокотемпературную пасть – застрял. Брыкающися ноги не дали ему легко проскочить в отверстие. Он словно решил посидеть на огоньке, изредка подергиваясь. Серый обошел место казни, встав рядом с родителем.

Оранжевые языки лизали с рвением, отделяя обожжённые мышцы от костей, обнажая их. Казнённый более не кричал, а лишь издавал протяжный тихий стон, тонущий в звуках ночи, да треске огня. Очи, пузырясь, лопнули. Связки, удерживающие суставы перегорели, и вскоре парень, наверняка уже мертвый к этому моменту, провалился окончательно.

– Отмяукала свое кисуля, – мрачно молвил отец. Сплюнул на потоптанную траву. – Поддайте воздуха парни, не желаю потом из кирпичей костяхи выковыривать! – После обратился к кровиночке, – пойдем, сын, нам тут делать больше нечего.

Оставив работников на попечение управляющего и старших братьев Серого, двинулись в сторону имения. Их ждет теплая ванная, добротная пища и мягкая постель. То, что нужно после трудового дня и семи учинённых смертей.

– Как себя чувствуешь? – Поинтересовался глава сих земель у своего чада.

– Пойдет. Хорошо… – Немного отстранённо ответил сын.

– Помнишь, как месяц назад горел один из амбаров?

– Да, конечно. Тогда погиб старый дед, а детей мы спасли. Хотя и его бы спасли.

– Дряхлого пропойцу не жаль. Детишек не мы, а ты спас.

– Его бы тоже мог… Правда, мог…

– Не мог. Слишком велик риск был. Все горит, дым столбом. Да и что он делал там? Слишком много вопросов осталось. Благо, хоронить не нужно, амбар стал для него отличным погребальным костром.

– Да. – Серый помнил, как взахлеб плакали малыши, перемазанные сажей. С бороздками от слез на детском личике. Как рухнула крыша, оборвав вопли древнего пьянчужки. Он был готов броситься за ним, рискнуть, но отец, подоспевший до принятия этого решения, изменил ход событий.

– Ты чего удумал! Совсем больной?! Таких, как он, десятки! По всей области! Сынов у меня значительно меньше. – Отец разозлился не на шутку. За своих стоял горой, я уверен. Может, схоронить десятки людей, ради благополучия своих близких.

Слова взрезались в память и засели там достаточно крепко. Остаток пути продолжили в молчание. Каждый варился в своих мыслях. Лишь когда до поместья осталось рукой подать, отец Серого заговорил:

– Кто бы в вашу сторону ни дернулся, всех порву! Пока силы есть. Видят боги: не лгу! Мы сюда приехали не для того, что сочувствовать. М-да. Чтоб достойные альбокорийские сыны и дочери жили полной чашей. Вот для чего. Я тебя на флот отправлю. Жестче места нет. В земле успеешь покопаться, и огня ты много видел. Давай будешь капитаном, открывать земли, все дела! Род наш прославишь! Впишись пару строк от своего имени. Хорошо придумал?

– Отлично, папа. – Улыбнулся будущий Помещик, – на славу потружусь.

Похлопав сына по плечу, в лучах начинающегося рассвета они зашли в родимый дом.

– Так все и было. Так все и было… – Помещик погладил черную голову фигурки младенца. Выпрямился. Да, залип, теперь займемся насущными делами, нечего дурака валять.

Спустя полчаса все