Реинкарнация архимага 3 - Сергей Александрович Богдашов

против него не сдюжил. Но на меня даже не вздумай ссылаться, когда договариваться начнёшь. Больно уж опасная работа с твоим мужем предстоит. Если вдруг пойдёт что не так… — начала было ведунья, но сообразив, что лишнее болтает, тут же прикусила язык, старательно закашлявшись.

Утром у меня на столе лежала записка от соседки: «Владимир Васильевич, Савва Тимофеевич Прянишников, купец первой гильдии, на проклятие жалуется и готов изрядные деньги за его снятие заплатить. Мне стоит договариваться о вашем визите? Ваша Янковская Л. А.»

— Хм, а почему бы и нет? — высказался я вслух, рассматривая почту, — Изрядные деньги… Интересно, какую сумму купец первой гильдии считает «изрядной»? — легкомысленно заметил я, сожалея, что мой отпуск уже через четыре дня подходит к концу, а тут ещё несколько приглашений поступило, на которые я уже никак не попадаю, — Деньги мне не помешают, а то, что в клиентах купец будет — это тоже не плохо. Заодно полезное знакомство заведу.

Про то, что дорога в Ад вымощена благими намерениями, я на тот момент как-то запамятовал…

Глава 15

Любой отпуск когда-то заканчивается…

Дом купца первой гильдии Саввы Тимофеевича Прянишникова заметно отличался от особняков дворян. В его облике не было и тени их аристократической небрежности или утонченной изысканности. Он стоял на отшибе, на самой границе дворянских кварталов и рыбацкой слободы, где улица уже переходила в торговый тракт. Со стороны мне показалось, что дом вырос из самой земли, из груды товаров и денежных мешков.

Это была не усадьба, а настоящая, пусть и одноэтажная крепость делового человека. Срубленный из добротных, толстенных бревен, дом поражал не красотой, а силой и основательностью. Стены, темные от времени и непогод, не красили и не белили — их богатством была сама эта вековая древесина, просмоленная и неуязвимая. Окна были невысокие, словно прищуренные, с массивными ставнями, окованными железом — не для красы, а на случай нашествия лихого люда.

Крыша на доме крутая, двускатная и венчал ее не дворянский герб, а практичный флюгер в виде кораблика — символ торговой удачи Саввы Тимофеевича, его главная гордость и молчаливая молитва.

Но главной диковинкой дома была его двойная жизнь. С фасада он казался суровым и закрытым, но стоило пройти через тяжелую, обитую железом дверь — и мир менялся.

Внутри дом был поделен на две равновеликие, но совершенно непохожие половины.

Первая — «для людей» — представляла собой просторные, светлые горницы с белеными стенами и потолками, поддерживаемыми резными матицами. Здесь стояла добротная, но простая мебель из дуба и карельской березы, а на полах лежали мягкие, домотканые половики. Воздух был густой, наваристый — пахло свежим хлебом, ладаном из красного угла и сушеными травами. Это была обитель семьи, покоя, традиционного старообрядческого уклада.

Вторая же половина была «для дела». И попасть в нее можно было не с парадного крыльца, а через отдельный, ничем не приметный вход сбоку, ведший прямиком в контору. Вот где билось настоящее сердце дома! Стены здесь были заставлены тяжелыми, до потолка, шкафами с конторскими книгами, укладками деловых бумаг и образцами товаров. В углу стоял несгораемый железный сундук, а на столе под зеленым суконным колпаком лежали счеты, гусиные перья и песочница для чернил. Воздух здесь был иной — терпкий, возбуждающий, сотканный из запахов воска, дорогой бумаги, кожи переплетов и легкого, едва уловимого аромата заморских пряностей, будто сочащегося из самих стен.

И везде, в обеих половинах, царил идеальный, выверенный до мелочей порядок. Каждая вещь знала свое место, каждый гвоздь в стене был вбит с пользой. Ничего лишнего, ничего ради одной лишь прихоти. Даже богатство здесь было не напоказ, а как капитал: дорогие иконы в тяжелых окладах, добротное серебро, плотные, шелковые занавеси — все это было весомо, осязаемо и работало на репутацию.

Таким показался мне дом Саввы Прянишникова — не дворец для балов и приемов, а надежная, крепкая скорлупа, внутри которой копилось, зрело и приумножалось его главное достояние: дело, имя и капитал.

Купца я дожидался в гостиной, под чай и суетливые хлопоты купчихи.

— За Саввой Тимофеевичем я уже послала, велела бегом к нему бежать, — частила хозяйка скороговоркой, — Так что он с минуты на минуту будет. А вы пока пряжеников с пылу-жару попробуйте. С земляничным али черничным вареньем они чудо, как хороши! Или пироги с вязигой откушайте, старинный рецепт, ему бабка моя меня научила.

— Не стоит волноваться. Я не голоден, к тому же чай у вас превосходен, — попытался я отказаться, но куда там. Да и пироги источали одуряющие ароматы.

С вязигой? Нет, никогда не пробовал. Оказалось — вкуснотища! Чем-то по вкусу напомнило мне кальмаров с варёным яйцом. Должно быть, для поддержки роста хрящей и костей — очень полезная штука. Стоит взять на заметку, чтобы правильно поддерживать рост и физическое развитие моего молодого организма.

Под пироги и купец прибыл. Вижу, торопился. Испарина на лбу.

Представились друг другу, как положено и обменялись недоверчивыми взглядами, словно коты при знакомстве.

Визуально купец здоров, если не брать во внимание сероватый цвет лица и красные глаза, какие бывают у человека, который стабильно не досыпает до положенного.

— Есть где поговорить? — перешёл я к делу, так как со временем у меня уже не очень хорошо.

— Так здесь и поговорим. Чем вас не устраивает? — махнул купец рукой, и спустя несколько секунд мы остались в гостиной одни.

— На что жалуетесь? — задал я вопрос, словно опытный врач.

— Кошмары снятся. Каждую ночь, — сухо обронил Прянишников, глядя мне в глаза.

Если он смешинку там решил найти, то зря. Про кошмары я многое знаю. Были у нас умельцы, за два — три дня могли человека разума лишить, подсадив к нему ментального паразита, насылающего такие мороки, что ум за разум зайдёт.

Я внимательно посмотрел на него, отбросив все светские условности. Вглядывался не в лицо, а в само пространство вокруг него, в тот невидимый большинству Одарённых эфир, что окутывает каждого человека. И увидел. Тонкую, липкую, как паутина, сероватую пелену, что клубилась вокруг его висков и плеч. Она пульсировала в такт его дыханию, чуть заметно шевелясь.

Энергетическое создание. Надо бы его изучить, на обычное проклятье не походит. Аккуратно подвёл энергощуп и попробовал оторвать кусочек пелены. Получилось, но он быстро истаял, воссоединившись с остальным маревом. Второй раз я не дал этого сделать. Оторвал кусок побольше и запихнул его в чётки, в свободную бусину.

— Описывайте, — приказал я купцу, не меняя тона. — Не