Глубокий рейд. Новые - Борис Вячеславович Конофальский

— А может, на рыбалку…? — сын говорит это немного заискивающе.

— Да когда? — он отвечает сыну с видимым сожалением. — Меня же не было больше недели, в полку много дел накопилось.

— А может, на вечер соберёмся? После службы? — продолжает сын.

Тут уже вмешивается Настя:

— Так, отстань от отца. Он в этом болоте проклятущем пропадает неделями, только пришёл, а ты его опять туда тянешь. Поел? Давай в школу иди. А то опоздаешь…

— Да не опоздаю я, — нехотя отвечает ей Олег. Парень расстроился, и Саблин это видит. Прапорщик понимает, что сын его ждал, и тогда говорит ему:

— Сегодня поможешь мне после работы… А завтра поглядим… Может, и сходим до ночи. Порыбачим.

— О! — настроение у Олега сразу повышается. — А что сегодня за дела у нас?

Аким лезет в карман брюк и достаёт оттуда никелевый слиток, протягивает его сыну.

— Ого! — сын хватает блестящий кусочек металла. — Норильский!

Настя тоже интересуется, заглядывает через плечо Олега: а ну-ка, что это там? Она сразу понимает, что в руках сына небольшое сокровище. И потом смотрит на мужа. В её глазах нет никакой радости, женщина чувствует, что просто так богатство не даётся. И что мужу за этот кусочек ценного металла пришлось попотеть, а то и рисковать. В общем, не по душе женщине эти сокровища. Настя ничего не говорит, по привычке лишь поджимает губы и начинает убирать со стола посуду.

— Настоящий! — продолжает восхищаться сын. — Четыре девятки! Бать, а что будем делать с ним?

— Ну как что? Поедем к Степану, фильтры новые закажем, камеры для насосов, муфты… Новое всё закажем. Всё заникелируем, — отвечает Аким. — Качать воды будем больше.

— Вот и хорошо, — замечает Настасья и говорит сыну: — Работы у тебя в поле прибавится, и слава Богу. А то уже с ума сошёл со своей рыбалкой.

— Ну и ладно, — соглашается Олег.

А Саблин, забирая у сына слиток, подмигивает ему так, чтобы мать не видела: не боись, казак! Всё образуется. Съездим мы ещё на рыбалку.

Он познакомился с новобранцами и в принципе остался ими доволен. Молодые, конечно, — два человека с одним призывом за плечами, остальные вообще первоходки. Ну, самых молодых он отправил в первое отделение к «старику» с двумя десятками призывов за плечами, усатому и седому уряднику Трофиму Кочеткову. Кочетков всю свою жизнь прослужил в штурмовиках, никуда и никогда из «профессии» не переводился, за что пользовался непререкаемым авторитетом не только у Саблина, но даже и у Коротковича.

— Ну да, — соглашался Саня. — Хотя я бы, конечно, молодняк по всем отделениям раскидал, но у Трофима они быстро подтянутся до общего уровня.

Потом они подготовили рапорты: вызванные с отдыха специалисты никаких неисправностей в вверенной технике, в который уже раз, не обнаружили. Эти рапорты Аким лично отнёс Коротковичу. И, получается, к шести часам утра, к завтраку, они с Саней были свободны.

— Нужно хотя бы до обеда тут просидеть, — сказал Саблин заму. — Пообедаем и тогда…

«Зря Короткович на Сашку гонит. Пока меня не было, он все дела переделал».

— Так делать нечего, — напомнил ему Саня. — Что, на склад пойдём, снова БК пересчитывать? В третий раз?

— Покурим сначала, — предложил Аким, так как курить на складе было запрещено.

И они пошли в курилку. Саблин залез в карман и достал оттуда четыре медных «пятерки». Он протянул деньги товарищу.

— Что это? — не понял заместитель, но прапорщик вложил ему деньги в руку. — Это за что?

— Призовые, — коротко ответил Аким.

— Какие призовые? За что? За трофеи? Это когда мы их взяли? — Саня так и держал деньги на раскрытой ладони, шёл с ними по коридору в курилку. — А чего их в ведомости не было?

— Да спрячь ты их, — говорит ему Саблин, глядя как в курилку перед ними заходит несколько казаков. — Чего ты их выложил на просмотр? — Аким остановился и оттащил товарища к окну.

— Так что это за призовые? — продолжает удивляться Каштенков. — Чего-то я про них не слыхал… Это когда мы трофеи брали?

— Убери, говорю, — настаивает Саблин. — Спрячь. Это тебе премиальные, за работу. Ты тут за меня работал, пока я в болоте промышлял.

— Ах вот ты про какие призовые, — Сашка протягивает деньги ему обратно. — Нет, это не моё.

— Бери, говорю, — настаивает Аким и деньги у товарища не забирает.

— Нет, — твёрдо отвечает Каштенков, — я таких денег не возьму; если бы с тобой в рейд сходил, так это понятно, вот как сходим, так и будем делить, а так… — он только качает головой. И так как Аким не берёт монеты, он кладёт их на подоконник.

— Чего ты? — удивляется и злится Саблин. Мимо них опять проходят однополчане, и ему приходится накрыть деньги ладонью. — Саня, ты пойми, мы в один рейд с тобой сходить не сможем теперь. Так что это честные деньги.

— Почему это мы в один рейд не сходим? — не понимает заместитель.

— Потому что… по уставу, — отвечает ему Аким. — Кто-то из командиров взвода должен быть всё время на службе, в распоряжении командования. Оба сразу часть покинуть не могут. Устав младших командиров почитай.

— А-а… — чуть растеряно говорит Каштенков. — Ну понятно… — кажется, он огорчён этим известием.

И Аким снова берёт деньги и протягивает их товарищу:

— Так что это твоё, Сань, заработал по-честному.

Саня хоть и