Сон Императора - Андрей Сембай

Часть IV: Петроград, Министерство внутренних дел. 7 сентября.

Генерал Иванов заслушивал доклад начальника вновь созданного Управления по делам демобилизации и землеустройства. Это был не полицейский чин, а бывший фронтовой офицер, полковник Генштаба Волков, человек с умным, усталым лицом.

— …ситуация в центральных губерниях ухудшается, ваше превосходительство. «Зелёные» отряды, как их называют, — это не политические банды. Это стихийные образования на почве нужды и беззакония. Бороться с ними методами обычной полиции или жандармерии бесполезно. Они свои, местные, знают каждую тропу.

— Предлагайте, — отрывисто сказал Иванов.

— Нужна местная, мобильная сила. Из самих же крестьян. Но организованная. Предлагаю создать уездные «земские дружины» или «стражи». Командирами — бывших офицеров, получивших землю по царскому указу. Им есть что защищать. Нижними чинами — таких же наделённых землёй, наиболее уважаемых в общине крестьян-фронтовиков. Им платить небольшое жалованье, вооружать казённым оружием. Их задача — охрана порядка в своём уезде, поимка бандитов, защита земельных комитетов. Они будут знать, кого ловить, и местное население им скорее доверится, чем пришлым жандармам.

Иванов задумался. Идея была рискованной. Создавать вооружённые формирования из крестьян? Это пахло будущими мятежами. Но с другой стороны — это была классическая римская тактика: разделяй и властвуй. Дать лояльной, заинтересованной части деревни оружие и полномочия для подавления нелояльной, маргинальной.

— Кто будет контролировать этих… земских стражников?

— Уездные начальники, подотчётные губернаторам. И наш человек в каждой дружине — для связи и надзора. И, конечно, они будут подчиняться воинскому уставу в упрощённом виде.

— Риск велик, — произнёс Иванов. — Но иного выхода нет. Армию нельзя бросать на ловлю бандитов по лесам. Докладывайте проект Государю. Я его поддержу. Но с одним условием: списки стражников и особенно командиров — на утверждение нам. Ни одного потенциально неблагонадёжного.

Это был гениальный и страшный ход. Вместо того чтобы только давать землю, власть давала часть крестьянства право силой охранять этот новый порядок. Это сплачивало лояльных и отчуждало маргиналов. И создавало на местах новую, военно-землевладельческую элиту, обязаную своим положением лично царю.

Часть V: Имение «Отрадное», Курская губерния. 10 сентября. Личный выбор.

Князь Владимир Мещерский (вымышленный персонаж, но типичный представитель) не собирался сдаваться. Его предки получили эти земли за службу при Алексее Михайловиче. Шесть тысяч десятин чернозёма, образцовое хозяйство, конный завод. И теперь какой-то царский указ, написанный, он был уверен, под диктовку каких-то выскочек и демагогов, хочет отнять у него две тысячи — лучшие пахотные угодья! За бумажки! Нет, он, Рюрикович, не позволит.

Он не бежал в Петербург, как другие. Он собрал своих людей — дворовых, верных ему старост, даже нанял отряд бывших солдат, пообещав им высокую плату и кусок земли (но из своих, оставшихся!). Человек пятьдесят, вооружённых чем попало: от охотничьих ружей до винтовок. Он вывел их на границу тех самых полей, что подлежали отчуждению, и приказал копать окопы и строить баррикады из брёвен. Он объявил, что защищает «законную собственность от грабежа под видом закона». С ним были местный священник и несколько мелкопоместных дворян, тоже напуганных.

Когда земельный комитет в сопровождении небольшого конвоя урядников попытался подъехать для описи, по ним дали залп в воздух. Никто не пострадал, но посыл был ясен: «Сюда не соваться». Слухи о «курской Вандее» поползли по губернии. Одни называли Мещерского героем, защитником права. Другие — безумным бунтовщиком.

Донесение об этом легло на стол Николаю одновременно с просьбой губернатора прислать войска для усмирения. Рядом лежала другая бумага — от министра двора, умолявшая «не проливать кровь русского дворянства, верной опоры трона». И третья — от генерала Иванова, с краткой резолюцией: «Показательная акция. Уничтожить».

Николай вызвал к себе полковника Волкова, автора проекта земской стражи.

— Полковник, ваши стражники уже создаются?

— В Курской губернии первая дружина как раз формируется, Ваше Величество. Командир — капитан в отставке, герой майского наступления, уже получивший свою землю по указу. Люди набраны.

— Хорошо. Отправьте эту дружину в имение Мещерского. Не регулярные войска. Их. Пусть капитан предъявит князю указ и потребует разойтись. Если откажется… — Николай замолчал, смотря в окно. Перед ним вставали два пути.

«Железо»: отправить батальон солдат, артиллерию, стереть имение с лица земли, повесить князя как бунтовщика. Это был бы быстрый, устрашающий урок для всех.

«Бархат»: долгие переговоры, уговоры, уступки, создание прецедента уклонения от указа.

— Если откажется, — твёрдо продолжил он, — дружина имеет право применить силу для восстановления порядка и исполнения закона. Но князя Мещерского взять живым. Доставить в Петроград. К нам.

Это был компромисс. Сила применялась, но не карательная армия, а новая, местная структура, защищающая новый закон. И не расстрел на месте, а суд. Жестокий, но легитимный.

— Слушаюсь, Ваше Величество. А если дружина не справится?

— Тогда… тогда придётся посылать войска. Но я верю, что ваша идея сработает, полковник. Нужно, чтобы люди увидели: новый порядок защищают не чужие солдаты, а их же соседи, получившие от этого порядка выгоду. Это сильнее любых карательных отрядов.

Часть VI: Под стенами «Отрадного». 12 сентября.

Земская дружина курского уезда, человек восемьдесят, под командованием капитана Арсеньева (да, того самого, артиллериста, теперь хромого, но полного решимости) подошла к имению на рассвете. Они были одеты кто в что: кто в гимнастёрках, кто в крестьянских зипунах, но с винтовками и с нарукавными повязками с гербом губернии. У них был один пулемёт.

Капитан Арсеньев, прихрамывая, вышел вперёд, к баррикаде.

— Князь Мещерский! Я, капитан Арсеньев, командир земской стражи, уполномочен требовать от вас во имя Государя Императора прекратить сопротивление законной власти и допустить земельный комитет для исполнения Высочайшего указа! Сложите оружие!

С баррикады выглянуло багровое от бешенства лицо князя.

— Убирайся, выскочка! Я с твоим сбродом разговаривать не буду! Я требую прислать ко мне генерала! Или уездного предводителя дворянства!

— Последнее предупреждение, ваше сиятельство, — холодно сказал Арсеньев. — Через десять минут мы идём на штурм. Ваши люди — такие же крестьяне, как и мои. Они проливали кровь за царя. Неужели вы заставите их проливать её за вашу упрямую гордыню?

Среди защитников имения началось брожение. Наёмные солдаты смотрели на организованную дружину, на их решительные лица, и их боевой дух таял. Крестьяне-дворовые и вовсе не хотели воевать. Через семь минут священник вышел с белым флагом. Через десять князь Мещерский, сломленный и униженный, вышел сам, бросая на землю свой парадный палаш.

Конфликт был разрешён без единого выстрела. Сила оказалась не в оружии, а в моральном превосходстве.