Фантастика 2025-21 - Blackmourne

покачал головой, его подруга тяжело дышала и, кажется, немного рехнулась. Прежде он не слышал в её голосе столько негативных эмоций. Обычно она была саркастичной, ехидной, радостной или немного печальной, почти никогда не позволяя прорваться наружу тому, что было внутри, скрывая за насмешливой гримасой. Но сейчас блондинку трясло от настоящей, заставляющей сходить с ума, злобы. Неужели всё это время она держала в себе так много боли? Или эти эмоции не настоящие, а подарок безжалостного гостя с той стороны Заслона? Кто сейчас говорит с высокомерным крылатым, что нацепил его собственное лицо, словно маску? Лина Баррет или экзарх?

— Так значит… — прогрохотало над головой. Странные интонации, чуждые сиятельному шестикрылому, заставили Ричарда отвлечься от пугающих мыслей, опасаясь атаки. — Мы больше вам не нужны? — вопросил Воля, а затем склонил окружённую слепящим ореолом голову набок, приподняв правую бровь.

Мир замер, ожидая ответа на этот простой вопрос. А Ричард — прикидывая, как прикрыть свою ненаглядную серийную самоубийцу от того, что грядёт. Напряжённый до предела капитан вздрогнул и вскинул руку, готовясь возвести щит, когда небо над головой пошло трещинами, сквозь которые веяло вечностью. Оно, словно окно, было готово распахнуться от того, что Солнцекрылый… захохотал. Буйно и неудержимо, он смеялся, нет, даже ржал, невольно вовлекая в своё неестественно странное веселье всё окружающее. Казалось, что даже мёртвая пустыня вокруг сейчас зацветёт от этих звуков. А затем внезапно смолк и, кивнув своей молчаливой спутнице-Деве, воскликнул:

— Ольга, слыхала, что сказала эта девчонка? Мы с тобой своё отслужили, пора на покой.

— Если это так, Андрей… — пролился звонким весенним дождём на грешную землю её спокойный голос, — пусть докажет, открыв нам путь. Лишь тогда я буду уверена, что мой долг исполнен здесь до конца.

— Не собираюсь я вам ничего доказывать, просто прирежу — и дело с концом, — ощерилась Лина, немного смущённая тем, что в эндорим на миг увидела странную и неуместную человечность.

— Это достойный ответ! — восхитился крылатый, вскинул топор и взревел. — Но не обессудь, мы его всерьёз испытаем на прочность, иначе никак! Оленька болезненно педантична, и ей важно твёрдо знать, что она сделала всё, что смогла, и как надо.

— Подождите. Перед тем как мы приступим к любимому занятию всех разумных видов, я бы хотел задать важный вопрос, — подал голос Джек, вспышкой молнии возникнув между солнечным исполином и закрыв собой от него Искателей. — Баррет, если мы падём, ты собираешься уничтожить всех эндорим. Понимаешь ли ты, что этим ты сотрёшь всё, что было создано ими? Небесные города из закаленного хрусталя, что мерцают сиянием звезд, воплощая мечты и надежды. Тайны из ушедших веков, что будоражат душу и разум спящих? Все что мы создали для вас, смертных.

— Навидалась уже на эти "создания". Исковерканные образы, способные лишь страдать и убивать. Уродство — вот второе имя всей вашей расы. Вы неизбежно всё возводите в абсолют и смеете называть это “совершенством”.

— Ты бродила по миру, искалеченному ненавистью и войной. Где остались лишь порождения кошмаров. Зло живучее добра: его не нужно культивировать и оберегать, можно оставить как есть, не пропадёт всё равно. Но ведь есть и слой Грез, где ты бывала только во снах. Если, конечно, такие как ты их видят… Чтобы вернуть золотой век, вы должны объединить оба мира в себе. Это и будет истинная справедливость, — спокойный и глубокий голос Чёрного дрогнул, выдавая волнение.

— Ты уже делал попытки. Вот почему носишь до сих пор эту маску. Астра любила тот исправленный цикл всей душой, но он закончился разочарованием.

— Значит, в тебе была всё же она. Именно та, кто подарила мне эту мечту… — лунные клинки опустились к земле, а серебро глаз потухло, окутанное воспоминаниями. — Не отнимай у людей грёзы. Им нужен пример, нужен образ идеального мира. Чтобы каждый мог перековать себя и имел шанс на спасение, — почти взмолился наконец вечный палач.

— Лана Лотеринг. Так её звали, когда она ещё считала себя человеком. И тоже грезила о мире, где добро можно сделать из зла. Тебе ведь известно, к чему это привело? — каждое слово блондинки било по его разуму, как гвоздь, вгоняемый в крышку гроба, но Лунокрылый встречал их со спокойной уверенностью:

— Этот цикл всё ещё существует. И люди там живут в гармонии…

— Но ими правят чудовища! Ведь вы совершенней, проще, прочней. И никогда не сдаётесь. Если вам оставить хоть шанс, вы найдёте лазейку. Нет, Риэль. Я вам его не оставлю. Не здесь, где будут жить мои дети, — Лина нацелила чёрное лезвие ему в грудь и напоследок негромко спросила: — А что по всему этому поводу думает сам Джек?

— Ничего. Он не думает ничего уже множество лет. Я полностью его подавил сразу после встречи. Он был ужасный человек и заслужил это, — с толикой сожаления ответил Воздаятель, сделал глубокий вдох и широко раскинул руки, словно открываясь для разящего удара: — Пора заканчивать наш разговор. Вы трое — так же грешники, не заслуживающие прощения. Воля и Долг смогут остановить Астера на достаточный срок, чтобы дождаться твоего следующего воплощения. Надеюсь, оно будет более сговорчивым.

***

Слова замерли зыбким затишьем в ожидании бури. Воздух дрожал, хотя никто не двигался с места. Лина с злой улыбкой пыталась придумать, как ей одолеть шестикрылого, и немного дрожала от сомнений и страхов. А затем ей чуть пониже спины опустилась мужская рука, подталкивая вперёд, а родной и заботливый голос шепнул, сбросив с плеч тяжесть:

— Без паники, действуем как всегда. Ты спасаешь нас, а я — свои инвестиции.

Голос затих, и покой разорвался в агонии. На них устремилось лунное серебро, нацеленное из разных слоёв реальности. Клинки обрушивались на выставленный Ричардом пространственный щит — по одному за каждый грех, совершённый этой троицей, и им не было числа. Воздух взревел, когда золотая секира медленно и неотвратимо начала опускаться, предвещая конец. Вечные не церемонились, вложив в первую же атаку все свои бескрайние силы, пронзая как небо, так и окружающую землю. Бросившись к самой кромке треснувшего щита, Лина подставила под солнечное лезвие своё оружие.

Столкновение двух начал едва не раскололо пустыню под их ногами. Песок взмыл тугими струями, что стягивались в вихри от остаточных энергий удара. Непререкаемой Воле человек пытался противопоставить все страдания и жертвы бесчисленного количества воплощений экзархов.