Корея. 1950 - Даниил Сергеевич Калинин

Словно услышав мои мысли, Паша развернулся в мою сторону и тихо заговорил:

— Миша, я сейчас отправлю Бёма за подмогой. Пусть Юонг ведет наверх всех, кто может вести бой. У нас сейчас очень удобная позиция, чтобы ударить во фланг взвода, подобравшегося к гребню перевала!

Я согласно кивнул, невольно стиснув в руках трофейный «Стен».

— Мы же с Чимином попробуем выбить пулеметные расчеты… Но больно нескладно выходит с минометчиками! Они в ложбинке схоронились — и трубы разворачивают так, что с высоты мы их уже не достанем. А спустимся ниже, так ведь пулеметные расчеты не сможем накрыть… Опять же, смотри сколько народу у минометов суетится, человек восемь у каждого!

Вновь соглашаясь с товарищем, я лишь подтвердил его догадку:

— Все верно, по восемь человек в каждом отделении.

Гольтяев тяжело выдохнул:

— Миша, сам понимаешь — не заткнем минометы, ход боя переломить не сможем… Но янки развернули «трубы» в самом тылу — и если вы с Джису сумеете тихонечко спуститься вниз, да поближе к минометчикам подберетесь… А уж там автоматным огнем и гранатами!

Осназовец красноречиво махнул сжатым кулаком, словно припечатав к земле невидимого противника.

— Как только вы начнете, включимся в бой всем отрядом. Только поспешайте, Миша, это наш единственный шанс…

Я коротко кивнул, соглашаясь с другом; майор отдал бойцам все необходимые указания — и Джиму махнул мне рукой. Мол, следуй за мной! После чего натурально по-пластунски пополз вниз, словно бы не замечая камней под руками и животом…

Мне пришлось последовать за осназовцем — к сожалению, иначе нас могут заметить янки. Да они и сейчас могут нас заметить — несмотря на то, что солнце только что успело скрыться за соседней сопкой. Следовательно, стремительно густеющие сумерки накроют перевал уже в ближайшие минуты…

Ползти по камням — дело неблагодарное, пусть руки мои и живот закрывает мягкий и удобный в бою ватник. Так ведь и тот протирается, рвется на локтях… Я уже не говорю о коленях! Но боль придает сил и желания поквитаться — так что я практически не отстаю от куда более сноровисто ползущего вперед Джису.

Но между тем уже раздались первые хлопки минометных выстрелов, за которыми тотчас последовал противный, раздирающий душу свист… И тотчас уханье двух разрывов, легших чуть впереди цепочки залегших корейцев.

Недолет… Но ползти нужно быстрее!

Однако, быстрее не получается — мало мне острых камней, рвущих ватник на локтях и галифе на коленях, так еще и взвод также залегших янки приходится обползать! и какая-то противная, одеревеневшая уже колючка попадается на пути… Я попробовал чуть подвинуть рукой — но лишь яростно зашипел, поймав пару заноз; Джису сердито обернулся в мою сторону, яростно сверкнув глазами. Осназовец, конечно, прав, колючки: вовсе не самое страшное, что нам предстоит… Просто годы моей партизанщины остались далеко в прошлом — и я давно отвык от того, чтобы приходилось вот так вот, ползком, сближаться с врагом.

Честно сказать, я вообще рассчитывал, что приобретенный в тылу немцев диверсионный опыт мне больше никогда не пригодится…

Второй раз хлопнули минометы — и два разрыва теперь легли чуть позади бойцов КНА. Вилка! Третьим залпом янки накроют наших, и потери будут уже совсем другими…

Впрочем, позицию правофлангового американского взвода мы уже оставили позади. А сумерки над перевалом сгустились достаточно для того, чтобы Джису, не хуже меня понимающий ситуацию с «вилкой», наконец-то поднялся на ноги — и смутной, прижавшейся к земле тенью бросился вперед. Ну, наконец-то!

Я ринулся следом за бойцом осназа, стремительно приближаясь к минометной батарее; вновь хлопнули выстрелы «труб». Но вместо противного свиста и грохота взрывов, над нашими головами вдруг яркой звездой зажглась подвешенная янки «люстра» — осветительная мина! И в свете ее мы с Джису — как на ладони… Стоило бы вновь упасть — но до минометчиков осталось чуть больше сотни метров, и мой товарищ решился на последний рывок.

— Alert!!!

Чуда не случилось: кто-то из подносчиков заметил приближение врага. Тотчас раздались встревоженные крики и команды — и батарейцы принялись дружно стрелять по нам с Джису из «Гарандов». Естественно, на звуки выстрелов в тылу развернулись и солдаты выдвинувшейся вперед роты… Но прежде, чем они поддержали бы минометчиков огнем, с гребня перевала вдруг ударил ручной «Дегтярев»! Двумя точными очередями накрыв расчет станкового «Браунинга» — в правофланговом, ближнем к тропе взводе… Паша попытался нас выручить; из трофейных «Ли-Энфилд» открыли огонь и бойцы пополнения, внося дополнительную сумятицу — благо, что «люстра» все еще ярко светит, позволяя корейцам взять точный прицел.

Но тут же протяжно вскрикнул Джису, не успевший вовремя упасть наземь…

— Да твою ж!!!

Пули свистят над головой — но я успел вовремя заметить оставленную талыми водами промоину и нырнуть в нее, продолжив по-пластунски ползти к врагу. Разве что теперь чуть огибая позицию минометчиков; что сталось с вырвавшимся на десяток метров товарищем, я не знаю. Но вот батарейцы противника, заприметив новую опасность, в этот раз обрушили мины на гребень перевала… Они взорвались, не долетев до высоты — но позиция янки расположена таким образом, что Паше врага не достать, а вот минометчики до майора пусть с третьего-четвертого выстрела, но обязательно дотянутся!

Потому я продолжаю упорно ползти вперед, невольно зашептав слова короткой молитвы:

— Господи, спаси и сохрани! Господи, помилуй!

Как ни странно, в этот же миг над головой начала гаснуть «люстра»…

Не дожидаясь, когда загустевшие сумерки разом накроют землю, я со всех ног рванул к минометчикам, сжимая в руках английские трофейные «лимонки» — ребристые гранаты Миллса, если быть точным. Последние внешне чуть отличаются от отечественных Ф-1 приплюснутым верхом — но в целом это точно такая же оборонительная граната с эффективным разлетом осколков до тридцати метров… Ну и метать ее необходимо из какого-никакого укрытия метров на тридцать-тридцать пять.

Вот только бежать мне было под сотню! И за один рывок это расстояние я, естественно, не покрыл. Хорошо хоть, батарейцы не заметили моего забега… Вновь хлопнули минометы — и сумерки вновь развеял яркий свет «люстры»; я едва успел рухнуть на землю!

С удовлетворением отметив, что замолчали все три пулеметных расчета янки… Снять с треноги массивное тело тяжелого станкача с водяным охлаждением не так-то просто! Не говоря уже о том, чтобы быстро переместить расчет «Браунинга» на поле боя, выводя его из-под вражеского огня… Паша и Чимин в паре