Медный всадник - Мария Хомутовская

– Ладно. Извини, обознались немного.

Паша принялся расстёгивать наручники.

– Откуда у тебя такая штука? – помахала я топором в воздухе. – Обычный ведь легче найти.

– Это мне друг из театра одолжил, – объяснил не верящий в своё избавление «Раскольников». – Он у нас играет Порфирия Петровича, следователя.

Тишину безлюдного переулка разорвал звон Пашиного телефона. Мы тут же забыли про неудачливого актёра.

– Это Кот, – вытащив мобильник из кармана, сказал Паша. – Алло!

Я прислушалась и разобрала взволнованный голос Кости:

– Паша, Степан поехал в центр! Мы с Катей преследуем его, но не успеваем. Катя отследила его телефон, говорит, что он уже на Дворцовой набережной и движется в сторону Летнего сада! А Диме дозвониться не могу!

Я не верила своим ушам! Зачем адвокату в Летний сад?

– Понял. Мы его подхватим. Есть идеи, зачем ему в центр?

– Нет, но он вёл себя странно: переоделся в джинсы и куртку и взял что-то типа пистолета. Он оглядывался, мы боялись, что нас заметит, так что сильно отстали.

– Понял! Будем следить. До связи!

Паша отключился.

– Живо на набережную!

Я сунула застывшему студенту в руки топор, Паша настроил ТИК. Секунда – и мы переместились.

* * *

Быстрым шагом мы с Пашей вышли из сквера к дороге вдоль набережной. Над Невой висела белая ночь, раскинув на небе светло-голубой полог с золотистыми краями. Разведённые мосты блестели фонарями, отражаясь в воде. Воздух пропитался влажной прохладой, от которой я тут же поёжилась, несмотря на куртку и толстовку. Но любоваться было некогда. Дождавшись зелёного светофора, Паша потянул меня к реке.

– Кот сказал, что Степан на полпути к Летнему саду.

Я вглядывалась в гуляющих людей. Они сбивались в кучки, переговаривались или смотрели на мосты, фотографировались или что-то пили. Среди них я пыталась узнать одинокую фигуру, не делающую селфи.

– Ты его видишь? – спросила я у Паши.

– Пока нет. – Его голос был напряжённым.

Мы решительно направились вдоль набережной, но никого подозрительного пока не видели. Если Степан – убийца, нам нужно было успеть к Летнему саду раньше его.

– Он может быть уже с жертвой, – шепнул мне Паша, кивая на парочку впереди.

Это, конечно, не был наш адвокат, просто Паша намекал, что стоит приглядеться и к парам.

Мы прошли ещё несколько спусков и на всякий случай каждый проверили, но Степана не обнаружили. Тогда, продолжая шагать в сторону Летнего сада, Паша позвонил Косте.

– Степан у Троицкого моста! – сообщил Кот. – Я скоро буду.

Мы прибавили шагу. Нельзя позволить маньяку нас опередить! Идти в таком темпе было сложно: большинство людей прогуливались неспешно, а то и вовсе стояли и болтали. Нам приходилось их обходить, а пару раз даже выйти на дорогу.

Когда впереди показался спуск у Троицкого моста – место последнего убийства, – Паша резко замер.

– Это он!

Я тоже разглядела силуэт, поднимающийся по лестнице. Степан был без шляпы и уже привычного чёрного тренча, на нём красовались спортивная куртка и тёмно-синие джинсы. Но тёмные очки были на месте, несмотря на ночь. И теперь я понимала почему: без них он запросто мог околдовать кого-нибудь.

Одолев подъём, Степан встал у парапета и уставился на Неву. Он выглядел так, будто нарочно приехал в центр один полюбоваться разводом мостов. Впрочем, на мосты он не смотрел, его взгляд скользил по водной глади. Но мы не верили в такие совпадения. Любоваться мостами в ночь предполагаемого нового убийства! Вот уж вряд ли!

Паша снова потянул меня вперёд. Мы прогулочным шагом прошли мимо Степана и устроились на гранитной скамье перед мостом, будто влюблённая пара. Я от души надеялась, что адвокат нас не узнает.

Бросая на него едва заметные взгляды, Паша притворялся, что нашёптывает мне что-то романтичное. Я улыбалась, откидывала волосы назад и старалась не смотреть в сторону Степана. Он не двигался.

Внезапно совсем рядом раздался громкий женский смех, заставивший даже нас обернуться. Темноволосая девушка в короткой юбке и на высоких каблуках шла по набережной с той стороны, откуда явились мы. Она увлечённо болтала по телефону и периодически хохотала, привлекая не только наше внимание, но и всех вокруг.

Она прошла мимо нашей скамейки, пьяно хихикая в трубку, скользнув по нам взглядом так же равнодушно, как по фонарям на мосту.

Краем глаза я заметила, что Степан провожает её взглядом. И не успела она снова захохотать, как он двинулся за ней. Паша тут же применил гениальный полицейский приём: он прижал меня к себе и поцеловал, сделав вид, что мы поглощены друг другом. Как бы там ни было, Степан прошёл мимо. Когда я уже решила, что Паша забыл о слежке, он оторвался от моих губ и прошептал:

– Он идёт за ней.

Именно так всё и было. Несмотря на замутнённое поцелуем сознание, я прекрасно видела, как Степан неспешно преследует девушку.

Девица шла медленно, останавливалась и бросала громкие фразы, вроде: «Да ты что! Вот козёл хитровыдуманный! А ты что?», хохотала или прислонялась к парапету. Когда она закончила разговор, то принялась строчить кому-то послания в телефоне и делала селфи, призывно взмахивая волосами.

Степан шёл за ней. Мы не могли видеть его лица, но не было сомнений, что он преследовал девицу, ведь замедлялся и ускорялся в те же моменты, что и она. Шаг за шагом девушка и Степан неумолимо приближались к Летнему саду.

Мы шли следом. Я не хотела верить в происходящее. Внутри меня теплилась надежда, что она знакомая адвоката, поэтому он её преследует, или просто по какой-то причине не хочет её обгонять. Словом, я была бы рада, если бы всё это оказалось нелепым недоразумением, как наш арест «Раскольникова». Тем более что, когда девушка заправила за ухо выбившуюся тёмную прядь, что-то в её облике показалось мне знакомым. Я невольно вспоминала всех жертв маньяка, которых рассматривала на фото.

Не дойдя до спуска, где мы с Пашей установили глушилку, несколько шагов, девушка миновала любующихся разведёнными мостами людей, и Степан вдруг прибавил шагу. Паша сразу подобрался и незаметно вытащил лоис. А адвокат нагнал девушку и заговорил с ней.

Девица вела себя довольно развязно. Сразу положила ладонь ему на грудь и что-то отвечала.

Однако адвокат схватил её за руку. Даже в сумрачном свете было видно, что лицо его исказила злость. Сверкнули очки, и я увидела, как Степан ухватил девушку за волосы.