«Первый». Том 8. Часть 7 - Михаил Владимирович Савич

Сит затих, он вдруг ощутил опасность. Это не игра! И прежде бывало так, что волчица опасалась за него, и он это чувствовал, было это понимание и сейчас. Но, кроме этого, он непонятным образом знал, что позади надвигается нечто, что хочет сделать ему плохо. По поведению матери он понял и то, что на этот раз она защитить его не сможет. Волчонок тихонько завыл, его страх добавил сил волчице и она ускорила свой бег.

Вожак был уже в десятке метров позади, когда они выбежали на плато. Здесь была граница привычных охотничьих угодий стаи – своего рода рубеж или разлом. Дальше в обе стороны шёл резкий обрыв и за его краем, внизу были видны другие горы и долины, куда более низкие. Там была другая неведомая земля…

Везде обрыв был почти вертикальным, и только в одном месте вниз вела осыпь мелких камней, покрытая слоем снега. Крутая настолько, что подняться по ней было бы невозможно даже человеку. Волк не стал бы даже и пытаться.

Именно это место выбрала уже давно волчица, чтобы в последний момент отправить своего волчонка в самостоятельную жизнь и в неизвестность. Правда, не таким слабым, неопытным, почти крошкой... Но судьба выбора не оставила! Она выпустила Сита, и тот с любопытством и страхом смотрел вниз с обрыва. Позади уже было слышно дыхание преследователя.

Волчица лизнула сына и резко подтолкнула его своей головой. Успела в последний момент. Вожак стаи подбежал к ней, едва не сорвался вслед за сыном, и зло куснул самку в плечо.

Та ощерилась и зарычала, имитировала атаку и клацнула зубами, но потом отскочила в сторону, легла на снег, прижав голову к передним лапам, и заскулила.

Вожак всё это видел только краем глаза. Он смотрел главным образом вниз на щенка с синеватым мехом, который тормозя всеми четырьмя лапами, пытался замедлить скольжение вниз по склону. Самка почувствовала, что беда миновала, и что такое решение проблемы устроило вожака. Осмелев, она подошла и встала рядом. Провожая взглядом свою кровь и плоть, она не удержалась и завыла. Тоска всех матерей, провожающих сыновей во внешний мир, полный хищников, угроз и несчастий…

Неожиданно и в волке тоже проснулось нечто, и он присоединился к прощанию. Сит это услышал и что-то в нем откликнулось. Его слабое подвывание, едва слышное ему самому, постепенно становилось громче и выше по тональности, но тут он наскочил на кочку.

Должно быть под снегом оказался крупный камень или обломок скалы. В результате Сит впервые в жизни ощутил состояние полёта. Не понравилось... Шлёпнувшись плашмя на брюхо и распластавшись лапами по снегу, он продолжил движение вниз по склону уже лёжа и отфыркиваясь от попавшего в пасть снега. Человек привыкает ко всему, что его не убивает, волк – тоже, только быстрее.

Склон оказался длиннее, чем это представлялось издали и Сит начал даже привыкать к такому способу передвижения. Неожиданно снежный покров закончился, и волчонок оказался на ледяном склоне. Замёрзший родник, который образовал на его пути маленькое озерцо, переливавшееся с обрыва вниз заледеневшим водопадом.

Этот своеобразный трамплин увеличил скорость движения Сита и отправил его вместе со сбитым слоем снега в полёт, уже намного более длинный. Снег напугал ворону, сидевшую на уступе скалы ниже и правее водопада, и она в панике взлетела… Ей не повезло.

Взвизгнувший от неожиданности, от новых ощущений и от страха Сит, тем не менее, инстинктивно цапнул пролетавшую совсем рядом с ним птицу и уже не выпускал из пасти. Убил сразу, скорее всего с перепугу... При этом обзавёлся одновременно и едой, и подушкой. Падение на склон, продолжавший круто спускаться вниз, смягчила первая в его жизни добыча.

Подняв облачко снега, он приземлился на ворону, ещё тёплую и мягкую. После этого метров через триста он достиг дна ущелья, врезавшись в сугроб. Болезненный ушиб о довольно прочную, спрессованную поверхность сугроба, компенсировался тем, что тушкой птицы он пробил себе некое подобие родного логова.

Лёжа на тёплой ещё вороне, он заскулил. Скорее по привычке… Понимание того, что он здесь один и мать-волчица не поспешит на помощь, пришло почти сразу же. Несмотря на то, что повреждений он не получил, разве что пару ушибов, выходить из нового логова он не хотел категорически.

Чтобы хоть чем-то заняться, он занялся вороной. Потом голод, вызванный бурными переживаниями, возобладал, и он впервые в жизни съел то, что сам добыл на нежданной охоте. Распотрошив птицу окончательно и наевшись досыта, он клубком свернулся в норе, укрыв нос хвостом, и заснул.

Ночь выдалась ясная, что вызвало похолодание и довольно серьёзное. Но Сит, не просыпаясь, инстинктивно взъерошил шерсть и по ней пробежали синеватые искры. Холода волчонок не почувствовал совсем. Долго он не выходил из своего логова, всё ещё надеясь, что мать-волчица придёт, как это было всегда, накормит, приласкает и защитит от всего мира. Интерес ко всему новому и необычному у него явно пошёл на убыль. Голод не тётка и пришлось доесть ворону. То, что прежде было игрой, стало необходимостью.

Какой-никакой опыт уже был, и неловко разрывая тушку, он глотал мясо вперемешку с пухом, перьями и внутренностями. Мясо понравилось больше, но на второй день пришлось постепенно перейти на всё остальное... Но и это кончилось. Несколько разгрызенных и обглоданных костей он зачем-то закопал прямо в норе.

Выходить наружу было страшно, и он довольно долго тихо сидел в своём относительно тёплом убежище. Резкий и преждевременный переход от уютного безопасного, интересного образа жизни под опекой волчицы, к полной самостоятельности дался ему тяжело.

Никто его не научил, как выживать в этом страшном и опасном мире. Рядом не было матери, не было волчьей стаи... Один, совсем один, он просто не знал, что, как и когда нужно делать и чего делать нельзя ни в коем случае.

Ночью, когда он спал, его потревожило нечто необычное. Чувство опасности заставило проснуться и насторожиться. Что-то большое, шумное и опасное приближалось к его логову.

Размеренно шагая, приближался неизвестный зверь, судя по шуму, во много раз крупнее Сита. Он постарался вжаться в примятый снег своей норы и стать как можно незаметнее. Это получилось. Его никто не увидел бы в любом случае, но осторожность лишней не бывает. Шум все приближался и вдруг мир Сита рухнул. Точнее обрушились уже привычные и казавшиеся надёжными стены из снега, подтаявшего от его дыхания.

Ужас едва не заставил его начать попытки выбраться сразу же, но что-то