Вернуть Боярство 22 - Максим Мамаев

высокоранговых магов и ещё больше всякой нечисти и мерзости, непонятно откуда пришедших, но очень могущественной… Прежде, чем я перейду к самой главной теме этого разговора, мне нужно кое-что у вас спросить, судари и сударыни.

Романов повел рукой перед собой, и между ним и зрителями возникла огромная полупрозрачная карта города и его окрестностей. Войска Империи были изображены в виде солдатов и офицеров в форме Имперской Армии. Войска дворян, куда меньше в численности, но превосходящие рядовую пехоту Империи качеством, каждая группа под своим гербом, висящим под флагом Империи. И войска бояр — многочисленные, хорошо экипированные, закаленные ветераны уже двух больших кампаний, тоже каждый под своим знаменем — только если у дворян имперский флаг висел над их гербами, то у бояр было ровно наоборот. Казалось бы, незначительная мелочь… Но любой аристократ Империи отдал бы почти что угодно, чтобы его Род тоже получил возможность вот так вывешивать родовой символ. Ибо на языке гербов, знамен и всего, что с этим связано, родовой герб выше флага государства значит, что данный Род вне власти Императора. Обладатели полноценной автономии внутри государства…

Также на карте были отображены детали — наиболее мощные пушки-артефакты, отряды пилотируемых големов разного класса, боевые суда, отряды големов обычных, созданных военными техномагами Империи и многое другое…

А там, на другой стороне, копошились османские войска. Черные фигурки, изображающие всё, что было известно о подходящем под стены города войске.

Отмечены были также все Маги Заклятий, Архимаги и Высшие Маги — нынче эти три ступени магии считались истинной элитой, сместив Старших Магистров в разряд средних чародеев.

— Как вы можете заметить, у врага серьезный перевес в живой силе и элитных магах, — продолжил Романов. — Плюс орды разного рода нечисти, включая тварей уровня Архимагов и Высших, и даже уровня Магов. Сто сорок шесть Архимагов, тридцать четыре Высших, шестнадцать Магов — это наши бояре. Шестьдесят пять Архимагов, семь Высших и восемь Магов — силы дворянства. И восемьдесят Архимагов, одинадцать Высших и трое Магов — наша армия. Двести девяносто один Архимаг, пятьдесят два Высших и двадцать семь Магов. У врага же пятьсот с лишним Архимагов и аналогичных по силе тварей, больше сотни Высших и их аналогов и пятьдесят девять Магов.

Тишина в зале ни на миг не прекратилась. Однако это не значило, что все молчат — присутствующие обсуждали услышанные новости посредство телепатии. Новости были не то, чтобы шокирующие, было очевидно, что враг сильно превосходит их, но чтобы уже сейчас и настолько? Ведь к ним всё ещё подтягиваются…

— Подкрепления идут непрерывно. Причем не только пушечное мясо вроде пехоты или иные войска — с ними и чародеи седьмого и выше рангов. Они ослабляют остальные направления — с Севастополя, Симферополя, Херсона и Новочеркасска, отходят от небольших крепостей, до того осаждаемых — не все и даже не большая часть, примерно от одной пятой до трети личного состава. И гонят сюда…

— Прошу прощения за дерзость, ваше благородие, — обратился к нему один из боярских Магов Заклятий. Без венца князя — не глава Рода. — Но у меня вопрос.

— Я вас слушаю, Терентий Симеонович, — сконцентрировался на нем Романов.

Главнокомандующий поименно и в лицо знал почти всех хоть что-то из себя представляющих людей в своем войске. Что уж говорить о целом Маге Заклятий…

— Насколько точны ваши цифры? И почему речь речь идет только о магах — что с численностью войск?

— Численность войск сопоставим позже, но если брать усредненные цифры по всем показателям — у них восемь-девять бойцов на одного нашего, — ответил Романов. — Четыре турка и пятеро тварей, что они напризывали… Но у нас есть вы, господа бояре ваши гвардии, не говоря уж о княжеских дружинах, просто за счет качества и мастерства способны одержать победу в подобном бою!

И сейчас Романов говорил всерьез. Гвардии и дружины бояр, конечно, изрядно поредели в ходе войны с германцами, но зато трофеев было взято не счесть. И большая часть артефактов, оружия и брони была бойцами не продана, а пошла на собственное усиление. Да и сами войска, добрав новобранцев, изменились. Слишком много у них было за спиной и слишком они были сильны.

— Но вернемся к тому, о чем я говорил в самом начале — моим вопросам, — продолжил он. — Уважаемые князья, ответьте — в состоянии ли вы сейчас, в случае нужды, сдержать в бою шехзаде Селима?

— В прошлый раз хватило двух князей, чтобы заставить его бежать, — высокомерно ответил Долгорукий. — Сейчас, когда здесь, в одном месте собрались все старые Великие Рода боярские, когда семь из восьми князей со своими регалиями… Будь он хоть трижды Великий Маг — мы его сокрушим!

— Тогда второй вопрос — языческие жрецы. Нам нужна их помощь в этом бою, очень нужна, и мы готовы уплатить любую цену, что запросят их боги!

При этих словах начался недовольный ропот среди группы дворян. Несколько десятков человек среди присутствующих были иерархами Церкви, и слова члена Императорского Рода им не понравились. Очень не понравились — ведь их усилиями, с помощью своих связей среди местной знати и административного ресурса, весьма немалого, они выдавили появившихся было языческих жрецов.

Не позволили возводи даже временные капища, прогоняли и кидались на них, когда те пытались проповедовать свои учения среди местных… Церковь не терпела конкурентов, и даже тот факт, что языческие жрецы могли помочь и даже помогали в войне церковников не остановил.

Однако и у жрецов нашлись покровители. В какой-то момент вмешались бояре. Показательно, жестко, так, чтобы всем было ясно — во время очередной стычки, когда церковники и гвардейцы дворян навешивали тумаков каким-то слабеньким жрецам, не рискующим применить магию даже для самозащиты — ибо церковники, воспользовавшись этим, запросто и убить могли, заявив потом, что защищались от магии…

А вот бояре и их гвардейцы применить что силу, что магию не постеснялись. И церковникам с дворянскими бойцами пришлось туго… Дело дошло до того, что сам главнокомандующий вынужден был вмешаться. И вмешательство его хоть и прекратило стычки, но Романов, естественно, занял позицию церкви — и жрецам пришлось уйти едва ли не с позором…

— Ты, верно, шутишь, сударь мой Леонид Владимирович, — не скрывая изумления поинтересовался князь Нарышкин. — Ведь ты сам велел им убираться, не став даже слушать объяснений.

— Мы сейчас не выяснением кто прав, кто виноват занимаемся, —