Первая кровь - Андрей Абрамов

Хочешь – не хочешь, а монаха придётся разговорить, каким бы крепким орешком тот не оказался. Главное не упасть в грязь лицом. Очевидно наставник решил приземлить окрылившегося черпия. Показать на примере, что не всё в жизни так складно, как кажется.

Артур нарочито ступил на сухие стебли, предупреждая о своём присутствии. Раздался громкий хруст. Немного выждав, черпий направился к корзине. Початки вылетали с той же периодичностью.

– Прошу прощения. Моё имя Артур Эдельманн. Мне нужно задать Вам несколько вопросов, – Артур выжидающе уставился в спину церковника.

Реакции не последовало. Капюшон всё также мельтешил в зарослях, а початки залетали в корзину. Черпий вопросительно посмотрел на епископа. Тот пожал плечами.

– Преподобный отец! Мне нужно поговорить с Вами. Вы слышите меня?

Артур подошёл ближе. От монаха его отделяло не более трёх ярдов. Тот стоял спиной. Худые руки с похожей на пергамент кожей ловко очищали початок от ботвы и через плечо отправляли его в полёт. Старец действительно оказался не прост.

Артур сделал шаг, намереваясь дотронуться до его плеча, но в последний момент передумал. Что не так с этим человеком? Может он глухой? Или несёт обет безмолвия? В любом случае, не стоит упускать возможности потренировать свои обретённые навыки.

«Преподобный отец», – черпий мысленно обратился к монаху.

Тощая рука дрогнула. Початок отклонился на несколько дюймов и глухо ударился оземь. Старик повернулся и с удивлением уставился на незваного гостя. Из открытых уст вырвалось прерывистое мычание. Артур сморщился, уловив невнятные образы. В голове словно взорвался морской ёж, пронзая сознание иглами. Когда поток эмоций спал, стали различимы слова:

«Двадцать лет не слышал ничего кроме собственных мыслей. Твой голос мне нравится, – выцветшие глаза старца обратились на подошедшего епископа. – Он научил тебя?»

«Нет. Большую часть знаний я получил в семинарии. Монах Ульрик был моим наставником», – Артур резко оборвал воспоминания. Не хотелось снова переживать случившееся с его однокурсниками и друзьями. О пресвитере Максансе тоже не стоило упоминать.

«С тех пор как я принял обет безмолвия минуло тридцать лет. Тогда мне пришлось собственноручно вырвать язык и вырезать перепонки. Потом конечно пожалел, но с годами привык к тишине и безмолвию. Подумывал уже, что Трёхликий отъял у меня и связь с божественными нитями – а тут ты!»

Черпий не мог уловить настроение старика. Возникающие в разуме слова несли только сухой смысл и были совершенно лишены эмоциональной окраски.

«Прошу прощения, что прервал Ваше тяжёлое бремя …»

«Не извиняйся. Я давно искупил грех».

«Что заставило Вас так поступить с собой?» – Артур был обескуражен от услышанного. Самовольно обречь себя на пожизненные лишения способен далеко не каждый истинно верующий. По крайней мере, черпий о подобном слышал впервые.

«В юности я был неразборчив в своих убеждениях и принял сторону ложных богов – плоских идолов. Как видишь, заблуждался».

«Не думал, что когда-нибудь встречу плоскокнижника. В семинарии говорили, что последние еретики извелись много десятилетий назад».

«Когда Каноническая распря закончилась, монахам пришлось решать, чью сторону принимать. О моём выборе тебе уже известно. Так о чём ты хотел узнать?»

«Вам известно о пропаже дочери короля?»

«Бедная девочка. Помню её с младенчества», – взгляд старика остановился. – Да. Приходил один из ваших… записками всё кидался».

«Что Вы ему рассказали?» – Артур почувствовал лёгкую дрожь в груди. Он на верном пути.

«Я редко поднимаюсь наверх. Вся моя жизнь проходит на этих двух акрах», – старик окинул взглядом грядки и остановился на хлипкой лачуге, прислонившейся к каменой стене. – «Так что, поведать я могу только о том, сколько початков влезет в эту корзину».

Ответ не порадовал Артура. Получалось, что снова никакой зацепки. Старик говорил правду – это подтверждала урна. Что ж… остался последний вопрос.

«Кто по-Вашему мог обронить это на мостке?» – черпий протянул тыковку.

«Очевидно тот, кто таскал корзины. На время сбора урожая я нанимаю помощника. Сам, как говорил, редко поднимаюсь к кухне».

Артур кратко глянул на епископа. Вот она, искомая нить!

«Осенью всегда приходит кто-нибудь из монахов-отшельников. Он выполняет тяжёлую работу, а взамен получает часть урожая», – продолжил старик.

«Как звали Вашего помощника?»

Монах смущенно пожал плечами.

«Он не назвался, но могу описать его. Благо, в этот раз работник оказался приметным. Старый горбун с истлевшей рукой и улыбкой зверя. На лице следы давнишней лепры. Ты узнаешь его, когда встретишь».

Внезапная догадка пронзила мозг Артура. Совпадений быть не могло. Он видел этого странного монаха. В вагоне фуникулёра. В тот день, когда через весь город тащился к подземному убежищу Министерства тайных дел.

«Он говорил о чём-нибудь?»

«Нет. За несколько дней мы перекинулись парой слов. На бумаге. Хотя я ощущал в нём то, что есть и в тебе, и во мне».

«И он ушёл сразу после уборки?»

«Нет. На два дня раньше. Забрал свою долю и пропал. Кажется, это случилось в день исчезновения девочки».

«Спасибо. Вы сильно помогли нам».

Артур кивнул старцу в знак благодарности и повернулся к епископу. В глазах черпия горел победоносный огонь. Он нашёл то, что искал! Теперь здесь точно нечего делать. Юродивый монах – вот кто им нужен.

Вкратце изложив суть немого разговора, Артур в ожидании уставился на наставника.

– В Галифасте тысячи монахов.

– Да. Но не все из них горбуны. Я встречал такого. На конечной станции.

– Хм. Интересное совпадение, – епископ покивал головой. – Неподалёку от нашего бункера расположен вход в нижний город.

– Вы про катакомбы, в которые якобы угодили наши друзья?

– Они самые.

– Неужто тоже хотите надышаться ядовитыми испарениями? Или я чего-то не знаю?

– Полвека назад за чертой города располагался лепрозорий. Жители Галифаста не радовались этому соседству, но предпочитали не связываться с его постояльцами. Так продолжалось до того момента, пока не выяснилось, что один из прокажённых оказался серийным насильником-убийцей. Вот тогда всё и началось. Разгневанная толпа выломила ворота и сожгла лечебницу дотла. Те, кто смог спастись, ушли вглубь обжитого крысами нижнего города. Обосновали в крайних границах поселение и живут там до сих пор.

– А что же власти?

– Королева Хельга предпочла закрыть на это глаза. Тем более, волнения среди горожан прекратились, также как прекратились и нападения убийцы. Годы стёрли старые обиды. Сейчас стороны сосуществуют мирно, но в своём поселении прокажённые никого не привечают. Впрочем, туда мало кто и суётся.

– Как-то всё просто, чтобы наш похититель обитал в одном из самых злачных мест. Туда в первую очередь бы нагрянула полиция.

– В обители прокажённых не действуют местные законы. Да и подцепить можно что угодно. Начиная от лепры с оспой и