Рожденный, чтобы жечь! – 2 - Дмитрий Лим

* * *

Борис рванул вперёд, каждый шаг отдавался эхом подворотне, словно набат, зовущий на бой.

Первый противник, здоровяк с глазами, пылающими злобным алым пламенем, бросился на него. Но Борис не дрогнул — мускулы сжались, тело среагировало молниеносно. В момент удара локтем по рёбрам, хлыстнул порыв ветра, словно сама природа поддержала бойца.

Следующие звуки, обозначали первую победу юноши: хруст и пугающий крик, когда тело гиганта рухнуло на влажный асфальт.

Борис смахнул с лица капли пота, и прыгнул на других. Его движение было как метеор — резкое, неотвратимое. Первая рука врезалась в челюсть одержимого, посылая его в дикое кувырканье к земле. Вторая — мощным ударом в солнечное сплетение застопорила попытку второго врага нанести ответный удар.

Тело Бориса двигалось плавно, идеально скоординированно, словно цепь механизма, созданного не просто для победы, а для выживания. Он скользнул в сторону, уклоняясь от короткого удара ещё одного одержимого, и контратаковал — коленом в живот, локтем по ключице. Враг согнулся, запыхавшись, а Борис уже набрасывался на следующего.

Рука об руку с адреналином, вырывающимся потоками, каждый удар был словно барабанный бой, создающий ритм сражения. И вот, едва вырисовывалась видимая брешь — один из противников сделал излишне длинный выпад. Борис мгновенно прыгнул вперёд, с силой захватив руку соперника, его кулак вырвался как торпеда, ломая защиту, и ударился в висок врага с такой мощью, что тот рухнул, словно срубленный вековым деревом.

В воздухе сгущалась атмосфера, казалось, сама улица затаила дыхание. Осталось ещё пятеро. Один попытался схватить Бориса за шею, но ловкий хук в живот вывел его из равновесия и отправил навзничь на твёрдую поверхность. Другой вскинул кулак в голову Бориса — тот пригнулся, позволяя врагу нанести удар по пустоте. Пока соперник пытался понять, что произошло, Борис схватил его за руку и с силой бросил о стену. Резкий треск, отдающийся эхом в глухом переулке, говорил о том, что кости противника далеки от совершенства.

Ещё один выхватил нож, мелькнувшим движением пытался ударить Клеменко в глотку.

Юноша ухватил врага за руку, приложив к виску локоть так, что тот чуть не вывалился из штанов. Не теряя ни секунды, Борис ударил ногой в колено, заставив противника глотнуть боль и осесть на колени.

Оставшиеся двое переглянулись, понимание паники мелькнуло в их взглядах, но проигрыш казался неминуемым. Борис набрал обороты, его крики и удары были словно грозовой раскат, сметающий всё на своём пути.

Он выпрыгнул вперёд и первым нанес удар кулаком в нос. Второй противник попытался парировать, но Борис с силой врезал ему в челюсть левой, и тот упал, с глухим стуком ударившись о плечо товарища.

И вот остался последний, самый хитрый. Его глаза сверкали зелёной ядовитой искрой. Мужчина попытался напасть с тыла, но Борис почувствовал приближение и повернулся. В прыжке кулак встретился с лицом врага, и в этот миг воздух вокруг будто сам сломился от напряжения. Последний упал, изогнувшись в невыносимой боли.

— Фу нах! — выдохнул Борис, тяжело дыша, с плеч текла потная струйка.

Он посмотрел на противников, лежавших по земле как поваленные деревья после бури. Его грудь поднималась и опускалась, снова и снова набирая воздух.

Глава 16

Наконец, последние два одержимых рухнули под ударами Бориса. Их тела «безжизненно» обвисли, а в глазах погас зловещий огонь. Боря, тяжело дыша, опустился на колени и осмотрелся по сторонам. Все — больше не было никаких противников. А группа, в которой он «состоял», стояла позади, пребывая в некоторое степени «охреневания».

Точнее… их взгляды были больше не удивленными, а с нотками восхищения. Никто не проронил ни слова про нарушение приказа, никто не стал упрекать за излишнюю жестокость. Было ясно — даже самый строгий инструктор сегодня замолчал бы, глядя на результат.

Парень с челкой — Аркадий — первым приблизился к Борису.

— Ты… ну, ты просто монстр, — с трудом вымолвил он, протирая пот со лба. — Никогда не видел такого.

Ещё один студент с ухмылкой глядя на Борю, добавил:

— Да, «папаша», ты сегодня всех порвал.

Гугля, сидевший в корзинке, радостно хлопал в ладошки и весело пищал, вызывая улыбки у окружающих.

Борис поднялся, стряхивая с себя пыль и грязь, устало пробурчал:

— С хера ли вы стояли? А помочь, ёп?

Его недовольство было проигнорировано. Командир группы быстро взял «уборку» в свои руки и указал нескольким товарищам заняться подготовкой. На улице неподалёку стоял черный фургон с эмблемой Академии. К нему быстро начали перетаскивать поверженных одержимых.

Тела аккуратно складывали внутрь, стараясь не повредить, не спешили, действовали без суеты. Боря следил за процессом, а Гугля, видимо, окончательно замучался делиться силой со своим «папашкой» и мирно посапывал в корзинке.

Наконец, последний одержимый оказался в фургоне, двери закрылись, загремел замок. Группа выдохнула, освободившись от «непосильного» бремени.

По пути все, никому не нужно было что-либо объяснять — по взглядам чувствовалась глубокая удовлетворённость и гордость за выполненную задачу. У всех, кроме Клеменко.

Но и это было ещё не всё. После короткого отдыха Аркадию кто-то позвонил. И студентам пришлось проверить ещё пару участков неподалеку, где, судя по сигналу из вне, были другие одержимые. Для недовольного и уставшего Бори продолжение «банкета» значило, что Гуглю надо будить. Но все обошлось без помощи его кулаков и карапуза.

Ребята справились сами. Затем, началась новая погрузка. Точнее, группе быстрого реагирования пришлось вызвать новую машину. Ибо тел стало больше. Только в этот раз, тела были с «душами».

Когда дверь с грохотом захлопнулась, замок надёжно защёлкнулся. Фургон медленно тронулся с места, направляясь обратно в Академию. Не только с телами, но и со студентами.

Всё время пути в салоне стояла почти гробовая тишина. Никто не спешил её нарушать, каждый, наверное, переваривал то, что произошло. Только Боря периодически поглядывал на корзинку с Гуглёй, который мирно посапывал, будто и не замечая всю эту суету.

— Ну что, звездюк, — тихо пробормотал Боря, — сегодня ты тоже неплохо поработал. Мы, типа, как команда. Я — кулаки и ум, а ты поддержка.

Младенец открыл глаза, переглянулся с ним и задумчиво агукнул — как будто соглашаясь.

* * *

Дни летели, и я всё больше и больше понимал, как устроён этот мир, в котором оказался. С точки зрения моего крошечного возраста и вроде бы примитивных умений