Бутлегер - Павел Барчук

Взгляд Томми, дикий и подозрительный, метнулся к нам с Патриком. Мы как раз взялись за первый ящик

— Эй, вы! Рыжий! И ты, сицилиец! Вы ничего не видели?

Крыса сделал шаг в нашу сторону, но Карло ухватил его за плечо и грубо оттянул в сторону.

— Да отстань ты от парней, а? Видишь — работу делают. Опоздают с доставкой из-за твоей истерики — тогда уж точно босс нас всех прибьет, и не за просраный "кольт", а за просранную поставку. Иди лучше в сортире поройся, может, там твое сокровище плавает.

– Я за углом это делал! – Рявкнул Томазино, одним движением скидывая руку Карло.

– Значит иди и поройся на улице! Ты задрал уже Томми! Если бы не твой старший брат... Черт... Я давно говорю боссу, что ты идиот! Скажи спасибо брату. Понял? Пошел вон! – Психанул окончательно Карло. – Здесь моя вотчина, здесь я распоряжаюсь. И ты мешаешь нам работать.

Томми насупился, бросил на нас последний гневный взгляд и, бормоча что-то себе под нос, поплелся обыскивать углы. Мы с Патриком переглянулись. Он едва сдерживал ухмылку. Я лишь покачал головой, чувствуя, как нарастает тревога. Есть ощущение, ирландец точно натворить каких-нибудь дел с этим пистолетом.

Когда мы вытащили первую партию ящиков во двор, я чуть не выронил груз от неожиданности. Во дворе стояла обычная деревянная телега, запряженная тощей гнедой кобылой. То есть, если что, удирать от бандитов мы будем на повозке. За-ши-би-сь!!!

– Это что такое? – Растерянно спросил я Бруно, помогавшего нам ценными указаниями. Ящики он не носил, но зато таскался следом, едва не дыша в ухо, и рассказывал, как лучше носить груз.

– Нора. – Спокойно ответил Бруно. Судя по его выражению лица, он даже смысла моего вопроса не понял.

– Лошадь? – Кивнул в сторону кобылы.

– Ну если бог дал тебе глаза и ты способен ими видеть...– Бруно пожал плечами, – То вполне очевидно, что Нора это действительно лошадь. А ты чего ждал? Черный "Форд" с опознавательными номерами, чтоб каждая сволочь понимала, что и куда вы везёте?

Я молча плюхнул ящик в телегу и отправился обратно на склад. Сказать, конечно, хотелось многое, но, пожалуй, если открою свой рот, боюсь, ничего хорошего оттуда не прозвучит. А работу делать надо. Хоть на лошади, хоть на осле. Сам подписался.

В итоге мы молча продолжили таскать ящики. Бережно расставили их на дно телеги, засыпали вонючими опилками, затем водрузили между ящиками бочку со зловонную рыбьими кишками и накрыли всю эту срань рваными мешками.

– Отлично... Дела стали серьёзнее, а вонь все та же... – Тихо буркнул я себе под нос.

— В путь, герои. — язвительно прокомментировал Бруно. – И сохрани вас господь...

Кто же знал, что его слова окажутся пророческими. Вот что-что, а помощь кого-нибудь, способного творить чудеса, понадобилась нам достаточно быстро.

Глава пятнадцатая: Первая кровь

Почетная должность управлять лошадью досталась Патрику. Просто других вариантов, как бы, и не рассматривалось. Для меня кобыла, которой предстояло исполнять роль нашего транспорта, выглядела как абсолютно незнакомый, непонятный механизм.

– Слушай... Давай ты... мммм... поведёшь. – Предложил я тихонько ирландцу, пока Карло поправлял старые, рваные мешки, прикрывающие мусор, под которым лежал настоящий груз.

– Почему? – Удивился Патрик. Он уже привык к тому, что главенствующая роль в нашей жизни всегда доставалась мне.

– Ну... Скажем так... не люблю лошадей. С детства.

Пожалуй, это было единственное более-менее подходящая версия, которая пришла мне в голову. Сказать правду – было бы еще хуже. Я, парень из Сицилии, которая на данный момент точно не является центром мирового прогресса, и вдруг не умею управляться с лошадьми. В такое сложно поверить.

К счастью, Патрик довольствовался причиной, которую я озвучил, и не стал больше развивать эту тему. Он щелкнул вожжами, и телега, скрипя колесами, покатила по брусчатке.

Я пристроился рядом с товарищем, но развернулся на сто восемьдесят градусов, чтоб видеть, что происходит у нас за спиной. Мне такая расстановка сил показалась наиболее разумной. Ирландец смотрит вперед, я – контролирую тылы. Учитывая специфику нашего груза, тут только глаз да глаз нужен.

Мы свернули с оживленных улиц в лабиринт промышленной зоны Ред-Хук. Воздух стал густым и каким-то мертвым, что ли. Ветер гнал по мостовой клочья грязной бумаги, создавая картину, сильно отдающую постапокалипсисом. Такое чувство, будто на несколько миль вокруг вымерло все живое. Даже голоса здесь звучали приглушённо, будто их всасывала сырая кирпичная кладка бесконечных складов.

Буквально через пару сотен метров Патрик свернул на Коббл-Хилл, а оттуда на узкую, как щель, Ван-Брант-стрит, зажатую между высокими кирпичными стенами складов, подступающих к самым пирсам.

Отчего-то на душе стало тревожно. Завозилось гаденькое ощущение, похожее на предчувствие беды. Здесь пахло ржавчиной, морской водой и опасностью. Особенно опасностью. Я ее чувствовал каждым миллиметром собственной кожи.

– Как думаешь, все пройдёт хорошо? – Внезапно спросил Патрик напряжённым голосом.

– Должно, – буркнул я, чувствуя, как холодеет спина. Слишком уж тихо. Слишком безлюдно. Слишком идеальное место для того, чтоб грухнуть парочку человек и забрать груз. – От сегодняшнего дня зависит наше будущее. Главное – нигде не задерживаться, все сделать чётко.

– Что за срань...

Встревоженный голос ирландца заставил меня оглянуться. Мы по прежнему сидели с ним спиной друг к другу, поэтому я не видел того, что впереди. Я крутанулся на месте, посмотрел на дорогу и сразу все понял.

Поперек улочки, словно обездвиженный великан, лежал ствол огромного дерева. Спил выглядел свежим, сочным, а не гнилым – его свалили намеренно, и совсем недавно. Слева – глухая стена, справа – еще более глухие склады и пирсы. Ловушка. Идеальная.

— Черт! Стой! — Дернул я Патрика за локоть. А потом тихо добавил, – Засада. Надо валить отсюда и искать объезд.

— Расслабься, просто дерево упало, — настороженно ответил ирландец, но вожжи все-таки натянул. Нора беспокойно зафыркала, застыв на месте.

Именно этого они и ждали. Те, кто приготовил нам засаду. Мгновенно тишина взорвалась скрипом открывающихся ворот склада, глухими шагами по грудам щебня.

Они материализовались отовсюду: из-за углов, из-за ржавых бочек, с крыш низких построек. Около десяти коренастых фигур с обветренными, ожесточенными лицами. В их глазах горела неприкрытая злоба, свойственная людям, которым нечего