Русь. Строительство империи 7 - Виктор Гросов

Мы пытались делать подкопы под стены или башни, надеясь обрушить их или проникнуть в город через подземные ходы. Степан привлек для этого дела лучших горняков и землекопов, которых только смог найти в нашей армии. Они работали денно и нощно, рискуя быть заваленными землей или нарваться на контр-подкопы византийцев, которые тоже не дремали и имели большой опыт в такого рода подземной войне. Несколько раз наши подкопы были обнаружены и завалены, или же византийцы пускали в них дым или воду, вынуждая наших землекопов отступать. Но работа продолжалась, так как это был один из немногих реальных шансов преодолеть неприступные стены.

Блокада с моря и суши становилась все более плотной. Наш флот полностью контролировал Босфор и Мраморное море, не пропуская в город ни одного судна с продовольствием или подкреплениями. На суше мы также перекрыли все дороги, ведущие к Константинополю. Однако запасы в этом огромном городе, который на протяжении веков готовился к подобным осадам, были поистине неисчерпаемы. Там были гигантские подземные цистерны с питьевой водой, огромные зернохранилища, склады с вином, оливковым маслом, соленой рыбой. Голод осажденным пока явно не угрожал. Хотя, по донесениям Веславы, которая умудрялась через своих агентов получать какую-то информацию из города, цены на продукты на рынках Константинополя уже начали потихоньку расти, а среди простого люда начали распространяться слухи о возможных трудностях в будущем.

Веслава и ее отборные лазутчики в эти долгие месяцы осады работали не покладая рук, рискуя своей жизнью каждый день и каждую ночь. Они, переодевшись в византийских крестьян, рыбаков или даже монахов, проникали в ближайшие к стенам городские кварталы, изучали систему обороны изнутри, пытались найти предателей среди наемников или недовольных горожан (а такие, по слухам, были, особенно среди тех, кому задерживали жалованье или кто был обижен императором). Они исследовали сложнейшую систему городской канализации и водоснабжения, надеясь найти какой-нибудь тайный ход, ведущий под стенами. Они собирали слухи, сплетни, любую информацию о настроениях внутри города, о состоянии гарнизона, о планах византийского командования. Каждая крупица этих сведений была на вес золота и немедленно доставлялась мне.

И, конечно, мой Ручной Сокол, верный аватар Вежи. Он был просто незаменим в этой осадной войне. Неуязвимый для стрел и камней (он либо уворачивался от них с невероятной ловкостью, либо они просто проходили сквозь его полуматериальное тело), он ежедневно совершал облеты над Константинополем, передавая мне через интерфейс Вежи уникальные, детализированные данные. Он мог видеть передвижения гарнизона по стенам и внутри города, расположение их резервов, складов с продовольствием и оружием, скопления войск, готовящихся к очередной вылазке. Он даже мог замечать участки стен, которые выглядели менее прочными или были повреждены предыдущими осадами или землетрясениями (а этот регион был сейсмически активным).

Вежа, через Сокола, не просто предоставляла мне пассивную информацию. Иногда она давала мне и весьма ценные тактические подсказки, анализируя огромный массив данных и предлагая оптимальные, с ее точки зрения, решения для тех или иных проблем. Например, она могла указать на лучшее время и место для атаки на определенный участок стены, учитывая расписание смены караулов и расположение метательных машин. Или предложить наиболее эффективный способ нейтрализации «греческого огня» — возможно, создав специальные мокрые кожаные или асбестовые (если бы он тут был) покрытия для наших осадных машин и штурмовых лестниц. Или подсказать, как лучше организовать контр-подкопную борьбу.

Однако, как я уже говорил, Вежа ничего не делала бесплатно. За особо ценную информацию или тактическую подсказку она могла потребовать от меня выполнения каких-то, на первый взгляд, совершенно незначительных и бессмысленных действий для ее Сокола. Например, доставить его в определенную, строго указанную точку внутри осажденного города (что само по себе было крайне рискованной операцией) для «сканирования» какого-то древнего артефакта, храма или даже простого камня. Или принести ему какой-то специфический предмет из разграбленного византийского монастыря — старинную книгу, икону, обломок мозаики. Зачем ей это было нужно, я не понимал. Но, понимая ценность ее помощи и не имея возможности отказаться, я, скрепя сердце, шел на эти условия, хотя с каждым разом мое подозрение относительно истинных мотивов Вежи и ее пернатого аватара только росло. Мне все больше казалось, что я — не просто ее партнер или «проект», а марионетка в какой-то очень большой и непонятной мне игре, цели которой были скрыты от меня за семью печатями.

Осада Константинополя продолжалась, превращаясь в настоящую войну на истощение, испытывая на прочность волю, терпение и ресурсы обеих сторон. И я понимал, что кто первый дрогнет, тот и проиграет. И я очень не хотел, чтобы этим первым оказался я.

Глава 13

Осада Константинополя тянулась уже, кажется, целую вечность. Недели превращались в месяцы, а конца этому противостоянию все не было видно. Мои воины, конечно, держались молодцами, но и их терпение, и мои ресурсы были не безграничны. Болезни в лагере, хоть и не принимали характер эпидемии (спасибо Искре и ее знахарским талантам, да и Вежа нет-нет да и подкидывала через Сокола какие-то дельные советы по санитарии), все же уносили людей. Продовольствие и фураж приходилось подвозить издалека, что было долго, дорого и опасно — византийцы, хоть и сидели за стенами, нет-нет да и умудрялись устраивать вылазки, нападая на наши обозы. Боевой дух, поначалу очень высокий, начал потихоньку падать. Люди устали от этой нудной, изматывающей осадной войны, от постоянных обстрелов, от потерь, от ожидания. Им нужен был либо решительный штурм, либо снятие осады и возвращение домой. Третьего было не дано.

Я и сам понимал, что так дальше продолжаться не может. Мы либо возьмем этот проклятый город в ближайшее время, либо придется убираться восвояси, признав свое поражение, что было для меня совершенно неприемлемо. Но как его взять? Стены Феодосия, казалось, были построены самим дьяволом — такие прочные, такие высокие, такие неприступные. Наши камнеметы, хоть и работали без передышки, наносили им лишь косметический ущерб. Пробить в них брешь, достаточную для штурма, не представлялось возможным. А лезть на эти стены по штурмовым лестницам под градом камней, стрел и «греческого огня» — это было чистое самоубийство, на которое я не мог послать своих людей.

И вот, когда я уже начал впадать в отчаяние и всерьез подумывать о том, не пора ли нам