S-T-I-K-S. Сапфир - Игорь Витте

и стояла зажмурившись, боясь открыть глаза. Наверное, тварь догнала кошку, и та даже мявкнуть не успела, как оказалась в пасти монстра. А тот дожевывает сейчас маленькое тельце и вот-вот направится сейчас за большой добычей. Мелькнула мысль, убежать, пока есть возможность, но она не могла бросить свою Луну. Сапфир не представляла жизни без этого безумно веселого существа. Она воспитала, вырастила ее из маленького, почти не перекрывающего ладонь комочка, и вот теперь ее нет! Голова закружилась, внезапно по всему телу растеклась слабость. Затошнило как в первый день в Улье и ноги перестали слушаться. Что бы не свалиться, она открыла глаза и медленно подняла взгляд, ожидая увидеть несущегося к ней монстра…

Картина, которую она увидела, привела ее в замешательство. Видимо, когда она, закрыв глаза кричала, Луна сменила направление, и теперь неслась что есть мочи назад, к хозяйке. Но самым интересным было то, что топтун стоял на месте, слегка потаптываясь, явно в расстроенных чувствах, и обиженно смотрел на удирающую кошку, как будто та унесла его любимую игрушку. Сильный приступ головной боли, тошнота и головокружение, в купе с дикой усталостью и слабостью, чуть не лишил ее сознания, но она устояла. Все вокруг затихло, в уши словно ваты набили. Перед глазами все плыло и только усилием воли, ей удавалось еще наблюдать, ка Луна подбегает к землянке.

– Спаслась! – прошептала Сапфир, увидев, как кошка стремглав залетает в двери и почти на угасающем сознании увидела, как у топтуна из затылка вырывается облачко темно красной, почти черной крови. Сапфир улыбнулась, сама, не понимая, чему и сознание окончательно погасло.

Глава 12 – Зверь – становление

Он не стал догонять подругу, которая ушла на восток с неизвестным японцем. Решив устроиться на ночлег в галерее, все еще хранящей ауру своей хозяйки, которая превратила невзрачный, средневековый подвал, в настоящий храм искусств, он обошел помещение, которое видел много раз в присылаемых Марго видео, и которое смог посетить только, попав в этот безумный мир. Большинство картин, которые разместила здесь когда-то Марго, так и висели на стенах, в конце зала белел полированными боками в темноте рояль, а за приоткрытыми шторами за ним, в нише, проявлялись контуры емкости с водой.

– Вода, это хорошо! – сказал он, по обыкновению сам себе, и направился к емкости.

Пополнив свои запасы, он зажег расставленные в нишах свечи и устроился на лежащих на каменном полу покрывалах, на которых, видимо, и пережидали вакханалию тварей Марго со спутником. То, что его подруга оказалась здесь радовало и тревожило одновременно. Он знал ее тонкую натуру, хотя иногда, когда это было необходимо, Марго могла очень жестко и решительно действовать. Но всё же этот мир был не для нее. Девушка, всю свою жизнь старавшаяся только творить, создавать что-то прекрасное и на дух не переносящая насилия и войны, оказалась в мире, где для того, чтобы жить, нужно убивать. Да, убивать нужно тварей, но как она с этим справиться? Это и тревожило его. Хотя… Пока с ней этот Джет Ли, ей наверняка мало что грозит.

– А при чем тут Джет Ли? – усмехнулся Скиталец, – Он ведь вроде из Сингапура!

Достав из рюкзака банку тушенки, он вскрыл ее и почти не жуя, быстро отправил холодное мясо в желудок, после чего, спокойно, ничего не опасаясь лег спать, почти сразу отключившись.

Пробуждение, как всегда, было ранним. Оценив, первым делом через купол и эмпатию, обстановку снаружи, он быстро умылся, воспользовавшись запасами воды Марго, и окинув напоследок взглядом галерею, вышел, плотно прикрыв входную дверь. Наверное, Улей сжалился над ним, избавив от острой реакции обоняния на невыносимый смрад гниющих останков вперемежку с испражнениями тварей, иначе, в атмосфере утреннего Пезаро можно было бы захлебнуться, настолько густым и всепроникающим, казался этот запах. Но он совершенно спокойно переносил эту вонь. Выйдя на улицу, он осмотрелся еще раз. Зараженных в радиусе километра не было, в этом Скиталец был уверен, да и купол показывал редкие отметки зараженных где-то на границе восприятия, которые появившись, тут же ретировались, почувствовав присутствие самого ужасного существа Улья.

Думать и решать куда идти теперь, не было нужды, он уже давно все решил для себя. Дойдя почти до самой границы Пекла и обитаемой зоны, как и прошлые два раза, он поворачивал на юго-запад и продолжал свое движение. Так, он постепенно продвигался, исследуя, изучая эту зону смерти, хотя главной задачей для него было подчинение своего внутреннего Зверя, с которым приходилось бороться каждый раз, когда он просыпался. Этот внутренний Зверь был неразрывно связан с зовом, и единственный успех, которого удалось добиться Скитальцу в данный момент, это то, что Зверь не мог возобладать над ним при спокойном состоянии. Да и сам зов постепенно трансформировался. Теперь он присутствовал всегда, особенно в часы, когда Скиталец отдыхал, отгоняя зараженных. Он научился менять его эмоциональный окрас, и понял, что Зверь пробуждается только в то время, когда его захватывает злость, ненависть или другие негативные чувства.

А еще ушел страх! Совершенно! Его заменил холодный и трезвый расчет, который не позволял совершать необдуманные, спонтанные поступки, на которые он был способен раньше. Скиталец менялся, но вот в какую сторону, пока не мог понять. Уже не шевелилась в душе жалость к провалившимся в этот мир людям, не вызывали никаких чувств пустые, выжранные под ноль улицы бесконечно перезагружающихся кластеров. Он перестал обращать внимание на поток эмоций умирающих в страшных муках людей, которой, первое время, сводил его с ума, и он глушил свою эмпатию. Лишь в редкие теперь минуты, когда сознание выдавало образы близких и любимых людей, или как теперь, когда он попал в дом своей подруги, душа наполнялась светом и теплом. Но завладевшая им мысль о усмирении Зверя, не давала расслабиться, и он, усилием воли прогонял эти образы. Вот и теперь, плотно закрыв за собой дверь в галерею, он отключил «мешающие» как ему казалось эмоции и направился на юго-запад.

Был, наверное, уже полдень, когда он, пройдя очередной, осколок какого-то города, составляющего одно целое в этом бесконечном калейдоскопе с другими, вышел на окраину довольно густого леса. Пекло было неоднородным и бесконечный город состоял не только из городских кварталов и улиц. Встречались здесь кластеры и с полями, и с лесами, даже с лесными озерами и чернота. В чем он смог убедиться почти в самом начале своего путешествия, обнаружив среди обширной черноты, которую хотел пройти насквозь, кусок леса с озером и