В теле пацана - Игорь Павлов

десять. А я за ней понаблюдал. Как ноги напрягаются, как сисеньки ходят под тонкой маечкой, как блестят от пота ляжки и голые части ягодиц. Как напрягается её плоский животик с очерченным прессом.

В процессе Ольви поворачивалась в мою сторону. Я делал вид, что рассматриваю её велогенератор. Она же смотрела скорее на свои банки, нежели на меня. Видимо, проверяла степень зарядки по своим соображениям. Когда крутить перестала, сняла свои булочки с сиденья, спокойно сошла с постамента. Чуть чаще дыша. Маечка до пупка только, животик лоснится кубиками. Глаз не оторвать.

– Я ожидала большего, – выпалила и в другую комнату направилась.

– Ты о чём? – Поспешил за полуголыми булками.

– Большего восторга, – уточнила и к столу подошла. Стала суетливо перебирать свой хлам, разгребать часть в сторону, освобождая столешницу.

Судя по поведению, ответ мой её мало колышет, поэтому промолчал.

Глаз с попы не отвести, стою, как идиот, слюни пускаю. Генератор всё ещё гудит, светло, как днём. И поэтому безупречную нежную кожу оценить можно сполна. Разве что потрогать никак. А так хочется!

Повозилась, пошла к стеллажу.

– Что стоишь? – спросила обыденно, обойдя меня опешившего.

– А что делать?

– Присядь на стул. Нет, вон тот. Да.

Послушно уселся куда указала. Рядом с расчищенным местом.

Ольви, по стеллажу туда-сюда. У полок завозилась, аж загляденье! На цыпочках тянется, чтобы сверху достать: ягодицы топорщатся сжатые, ляжки с икрами прям точёные становятся. Когда наклоняется, булки оголяются больше и ткань всё стягивает. Когда на корточки садится, ох, задница в такое аппетитное яблочко превращается с углублением посередине. Ещё и ляжки лягушкой расставляет. Ой, не могу. Томная сладость в животе, губы пересыхают.

Набрала с полок всяких ингредиентов и вернулась. Высыпала всё на свободную часть стола. Метнулась, принесла табуретку для себя. Присела упругой попкой.

– Ладонь давай, – заявила деловито.

Послушно протянул. Взяла своими лапками горячими, сильными. Ещё больше вытянула. Кусочек серой породы опустила пинцетом на ладонь аккуратно. Присмотрелась, мотнула головой отрицательно, сняла. Другой камушек опустила. Возится заинтересованно, со знанием дела.

Пятый вроде как подошёл. Что она там увидела, не понимаю.

Красненький камушек в ладошке остался.

– А ну-ка, пошевели рукой, – командует. – Нет, на себя тяни. Помедленнее. Вот.

Слушаюсь и повинуюсь, моя красавица.

– Вот-вот, стой! – воскликнула с азартом.

Приподнялась, на стол облокотившись, ко мне лицом приблизившись, и к камню в моей ладони опустила корпус. В руках резервуар с жидкостью вязкой держит. Пинцетом аккуратно камушек хочет подцепить. А я сглатываю сухим горлом. Ибо маечка от тела отошла так далеко, что сиськи видно плотные! И сосочки крохотные на них бледно-бордового цвета.

Ва-ау. Сердце бьётся, как у зайца. Не дышу. Грудь Ольви глазами фотографирую.

Повозилась с минуту. Отпрянула, закрывая сладостный вид. Опустила камушек в жидкость. И, кажется, та разжижилась ещё больше, что проверила магичка, пинцетом помешав.

– Отлично, – оценила результат. – Первый камень подобрали. Нужно ещё два или три.

Ты моё солнышко.

Ольви поднялась, подошла к странному станку, похожему на весы. Под которыми светилось электричество. И опустила в круглую формочку камень. Судя по бульканью, камушек упал в воду.

– Насытим искрами, – прокомментировала свои действия. И дальше стала возиться с подбором камней, которых у неё оказалась не одна сотня видов.

Заинтересованный взгляд у моей ладони, нежные локоны синих волос, опущенный носик, вздёрнутая губёшка, голые сиси. На которые пялюсь в упор. Это ли не счастье подростка?

Взмок весь. Надо было хотя бы жилетку снять.

Минут сорок возилась с камнями, а я не шевелился, периодически затаивая дыхание.

– Теперь оправа, здесь проще, – произнесла и посмотрела на меня вдруг. – Могу предложить кулон.

– Ага, – ответил, как завороженный.

– Ты мне не нужен пока, – произнесла ровным тоном и дальше выпалила: – Вспотел? Разденься уже, скромник.

Отодвинулась, вернулась к стеллажам. Копошится там, булками и сисями потрясывая. Это пытка…

Поднялся послушно. Скинул жилетку. А толку? Рубашка к спине уже прилипла, из-за ушей ручьём течет. Штаны тоже на заднице мокрые.

Присел обратно.

– Всё снимай, – произнесла, не глядя!

В груди похолодело. Куда я такой дохлый перед такой красавицей?! Ну, уж нет. Сижу дальше, прею.

Ольви вернулась с горстью различного металла и, высыпав его на стол, подошла ко мне и присела на корточки у моих коленок! Уф… снова грудь виднеется. Конечно, я делаю вид, что не пялюсь. А девушка смотрит снизу вверх серьёзно так и вдруг выдаёт:

– Кристиан. Тебе помочь? Без прислуги никак?

Подкол я быстро оценил. Стал расстёгивать рубашку нервно. А она полезла к ремню штанов! У меня тело внезапно ослабело, когда руки её так близко к причинному месту оказались.

Рубашку расстегнул. А она как за штаны дёрнет прямо с сидящего на табурете, еле удержался! Но это не самое страшное. Показались мои трусы – шортики белые. А на них проступило мокрое пятно…

Нет! Нет… не смотри туда! Провалиться мне на месте.

Магичка делает вид, что не замечает, тянет штанины дальше. Попутно и обувь снимает. Тапки откуда-то подаёт.

– Отца покойного, бери, – говорит и поднимается с моими штанами в руках. Смотрит мне в глаза, я в ответ. И молю её, чтобы не вздумала смотреть туда, куда не надо! А щёки мои уже разгораются.

Девушка и не смотрит. Помогает с прилипшей к спине рубашкой. Всё делает молча. Сижу красный, как рак, тоже слова не выдавить. Вот же! Насмотрелся на полуголую красотку. И получил.

Ольви бесцеремонно забирает всю одежду и уносит в другую комнату. Возвращается быстро и как ни в чём не бывало начинает подбирать металл. Берёт книгу с отдельной полочки, перелистывает быстро до каких-то таблиц. Изучает.

– Ищу соответствие, – комментирует свои действия, ведёт пальцем по строчкам, кивает. – Отлично.

Хватает один из пяти паяльников, которые, как оказалось, у неё уже заготовленные на конфорке грелись. И давай плавить да паять, сменяя их по мере затухания нагретых элементов. Грубую работу быстро сделала, перешла на верстак, пощёлкала что-то, и шлифовочный аппарат заработал. Зазвенело, искры забрызгали. Полуголая девица – мастер – это что-то новое для меня.

Практически залюбовался, позабыв на время о своём конфузе.

Доделав овальное основание кулона, магичка вернулась к столу и продолжила паять, только уже со специальными очками, где линза увеличивающая. Камни стала встраивать пинцетом один за другим в заготовленные гнёздышки. Колечко для цепочки спаяла. Саму цепочку подобрала из горы имеющихся.

Когда закончила, выставила перед голубой лампой кулон – полюбоваться работой. Удовлетворительно кивнула.

– Кристиан, принимай артефакт, – говорит внезапно торжественно.

Впервые вижу на её лице такое удовлетворение. И душа радуется.

Встаю, она сама спешит навстречу, на шею мне надевает