Мангуст. Тени Аурелии. - Анна Табунова

же согласился воскресить Люмен, – шипел я, поднимая температуру ладони настолько, что кожа под ней уже начинала краснеть, – она бы оторвала мне яйца, узнай, какую цену пришлось за это заплатить.

Мы оба продолжали молча сверлить друг друга взглядами, полными ненависти, но как только лицо Вейса стало искажаться гримасой боли, я отпихнул его в сторону, отпуская обожженное запястье. Я узнал от него все, что хотел, больше мне здесь делать было нечего. У выхода из комнаты я остановился и бросил ему через плечо:

– Только из глубокого уважения к тебе я забуду об этом разговоре. Я все еще в сопротивлении и готов выполнять задания.

Вейс прав, одна из тех батареек очень нужна Культу и Опиавусу, а судя по тому, что было на крыше, это не Кайра.

Подходя к своей квартире, я задумался, а сильно ли буду удивлен, если и в этот раз воровка из Теней окажется внутри? У этой женщины определенно есть дар оказываться в нужном месте в нужное время. Или это ее проклятье? Выведя нужные символы на косяке, дверь отворилась, тихо скрипнув. Я шагнул внутрь и глубоко вздохнул:

– Тебе никогда не приходило в голову, что так вторгаться в личное пространство – невежливо?

Глава 18. Кайра. Амбре.

Еще до того как крылатый подошел к двери, я уловила едва заметный его дымчато-терпкий запах. Мерзко. Бесит.

– Тебе никогда не приходило в голову, что так вторгаться в личное пространство – невежливо?

И чего это он выглядит так, словно под носом у него тухлое яйцо? Опустив глаза в скучные рапорты, я буркнула:

– А разве открытое окно не считается приглашением?

Послышался звук закрывающейся двери, а потом наступила тишина. Неужели он действительно ушел, оставив меня здесь одну? Я оторвалась от бумаг и встретилась взглядом с Крысой.

– Что? – бросила я с искренним недоумением.

Он стоял, облокотившись на дверь, заблокировав своим собранным телом единственный выход. Скрещенные на груди руки были не просто позой, а броней, а смотрел он на меня так, будто я пришла захватывать его собственность.

– Какого черта ты тут делаешь? – В его тоне чувствовалось раздражение.

Интересно, я когда-нибудь разгадаю его? Глуповат он все-таки или хорошо прикидывается.

– Обмен информацией, – только и сказала я, несмотря на то что язык так и чесался ляпнуть еще какую-нибудь колкость.

– Начинай, – бросил крылатый, оставаясь неподвижной статуей у входа.

Я демонстративно сдвинула ворох макулатуры со стола, поставила на освободившееся место локоть и, подперев щеку кулаком, с напускной важностью начала рассказывать:

– Златокамзольщики и Мухобои впали в паранойю. Мой дом за каким-то лядом обыскивали неизвестные.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Он не выдержал первый.

– И это все?

– Мой информатор как сквозь землю провалился, – пожала я плечами. – Хотя ему четко было сказано, чтобы вел себя как обычно.

Дурной волчонок. Накрутил себя, небось, и пошел все сам разнюхивать. Так же сложно было просто выйти на доставку и обойти постоянных клиентов. А мне теперь выкручивайся, чтобы хоть какие-то сведения получить.

– Маловато для обмена.

Крылатый продолжал стоять у двери, насупившись и хмуро глядя на меня. Он что-то разузнал, но говорить мне почему-то не собирался. Похоже, козырь придется использовать сразу.

– А встречи с Фениксом будет достаточно? – губы сами собой растянулись в улыбке, обнажив зубы.

Крыса даже бровью не повел. Однако мне крайне важно вытащить из него как можно больше информации. Что происходит в городе, почему все так помешались на Айви.

– Как долго ты собираешься разыгрывать одну и ту же карту?

– До тех пор, пока это будет работать, – махнув рукой ответила я, не опуская лукавый оскал. – Да что ты все в дверях стоишь? Проходи, присаживайся, будь как дома.

Выражение его лица было что-то с чем-то. Сначала брови взлетели почти к волосам, а затем глаза округлились до невозможности, жаль только челюсть на пол не упала. Ну хоть градус напряжения спал, а то в комнате уже дышать было нечем.

– Ты невыносима, – тихо произнес крылатый, устало проводя пятерней по волосам.

– Это лучший комплимент за сегодня!

Тяжелый вздох, казалось, сотряс всю пыль в помещении, но прыснуть смехом меня заставили его закатившиеся глаза.

– Феникс обладает силой, которая может помочь Харрисинам победить режим, – наконец, взяв себя в руки, произнес Крыса.

И чем всех так не устраивает режим в Аурелии? Обычный город, который сожрет тебя и не подавится, если ты глуп и медлителен. Те, кто умеют вертеться, прекрасно здесь себя чувствуют.

– Почему мне должно быть не наплевать на вашу войну?

От дурного предчувствия в груди застучало быстрее. Разговор стремился уйти в ту степь, которая мне совершенно не нравится.

– Потому что эта система перемолола тебя так же, как и меня.

Триклятый Крыса… Вот жила я себе спокойно, бед не знала. Нет же, решила лил поднять на простетском заказе… Надо было прислушаться тогда к Айви…

– Пусть это расхлебывают те, кем мы не стали.

– Мы уже ими стали, – бросил крылатый, наконец покинув свой пост у двери.

Он прошел через всю комнату к комоду и принялся рыться в одном из его ящиков. Стоя спиной ко мне, добавил:

– И это придется тебе расхлебывать, когда Культ придет за ней.

Подумать только, я полдня провела в этой убогой комнатушке в ожидании, чтобы от души побесить его, а он, и глазом не моргнув, все настроение испортил.

Значит, Айви действительно нужна всем, но вот только что в ней такого полезного для Культа? Ее интуиция? Возможно, это какая-то слабая ментальная магия. Тогда как это может стать оружием в руках Харрисинов?

– Мы с Фениксом с детства вместе, она не обладает магией, полезной для Сопротивления или Опиавуса, – я вложила в голос всю сталь, на которую была способна.

Признаю, кроме встречи с Айви предложить мне нечего. Но пока я не оценю степень угрозы для нее, рисковать не стану. Ситуацию усугубляет еще и самоволка Вилла. Впрочем, с волчонком я вечером разберусь.

Крылатый обращал на меня ровно ноль внимания – словно я была всего лишь частью интерьера. Я наблюдала, как он побросал чего-то в две кружки и налил в них воды из потертого бурдюка. Наконец, повернувшись ко мне, он оперся бедром о комод сжимая одну из кружек в руке. Комната медленно стала наполняться сладковатым ароматом ромашки и едва уловимой мятной прохладой.

– Лидер моей ячейки был тем, кто спас тебя и Феникса с фабрики, – говорил он спокойно, но каждое слово било обухом по голове.

Хорошо, что я сидела,