Локки. Потомок бога. Книга 11 - Евгений Валерьевич Решетов

с любителями Порядка и преспокойно пить вино из моих подвалов. Я гарантирую небожителям безопасность! А кто будет нарушать правила, станет моим врагом до скончания дней! Так что забудьте свои дрязги, спрячьте дурные мысли и наслаждайтесь турниром!

Бог снова звякнул колокольчиком. И наиболее сообразительные, в том числе и я, сразу же поняли, что полог тишины спал.

Мы поприветствовали речь Кхарна одобрительными криками и аплодисментами. А тот принял их с каменным лицом. Хотя и дураку было понятно, что они ему приятны, иначе бы он не снял полог тишины. Бог хотел-таки искупаться в овациях.

— И зачем Кхарн снова включил звук, если с такой постной физиономией встречает аплодисменты? Хоть бы улыбнулся. Видать, плевать ему на то, что народ ладони отбивает, — негромко произнёс за моей спиной Крушитель, едва уместивший свой зад в кресле.

Нет, всё-таки один дурак на стадионе есть.

— Ага, — поддакнул Инварр, сидящий рядом с ним. — Я тоже не понимаю.

Два дурака. И это как минимум.

Кхарн поднял руку, и публика замолчала. Снова воцарилась тишина. Но она продлилась недолго, поскольку бог щелчком пальцев принялся вызывать прямо из воздуха различные артефакты, которые получат победители той или иной дисциплины турнира.

Народ во все глаза принялся глядеть на возникающее оружие и доспехи, принадлежащие богам, коих некогда одолел Кхарн.

— Хороший рекламный ход — вот так разыгрывать вещички побеждённых, — проговорил я, одобрительно качая головой. — Слух об этом разбежится по мирам, даря Кхарну ещё большую известность.

— Да, в этом что-то есть, — задумчиво сощурил янтарного цвета глаза Хеймдалль, потирая крепкими пальцами квадратный подбородок. — А вот и главный приз — доспехи бога Зикеэля.

— Пфф, ерунда какая-то, — намеренно презрительно фыркнул я, разглядывая латы, похожие на переплетение зелёных резных листьев и веточек. — Женские какие-то, да и размерчик крошечный.

— Локки, ты меня удивляешь. Эти доспехи способны принять любые размеры. Даже твой здоровяк с молотом сможет надеть их.

— Всё равно херня, но уже более интересная.

Глава 17

После показа доспехов бога Зикеэля толпа в очередной раз наградила Кхарна аплодисментами. Они разорвали морозный воздух, прокатившись по чаше стадиона, освещённого не только звёздным и лунным светом, но и электрическими фонарями, а также трепещущими на лёгком ветру горящими факелами.

Света оказалось столько, что видно было лица тех, кто сидел в противоположной от меня ложе на той стороне стадиона.

— А теперь мой помощник проведёт жеребьёвку! — громко произнёс Кхарн.

Он исчез с очередным театральным щелчком пальцев и тут же возник в центральной самой роскошной ложе. Там уже восседали его ближайшие слуги и сподвижники. Вот они-то выглядели угрюмыми и угрожающими — прямо как надписи на трансформаторах «не влезай, убьёт».

Посреди арены на снегу вместо Кхарна появился чёрный портал, оттуда вышел тот самый сатир в медных очках. На сей раз на нём красовалась шуба из чёрной овчины.

— Кхарн, хоть и бог Хаоса, но всё же молодец. Пока турнир мне нравится, — вдруг подал голос слегка захмелевший Хеймдалль, успевший опорожнить полбочонка медовухи.

— А мне больше нравится Тир Ткач реальности.

— Чем же? — вскинул бровь асгардец.

— Тем, что он умер.

— Ха-ха-ха! — расхохотался Хеймдалль, едва не расплескав содержимое золотого кубка. — Узнаю юмор Локки.

— Надо будет зарегистрировать его как бренд, — усмехнулся я и снова посмотрел на сатира.

Тот достал из кармана свёрток из тонкой мягко сияющей бумаги. Поднял его над головой, украшенной загнутыми козлиными рогами, и проблеял, перекрывая голоса публики:

— Дамы и господа! Этот артефакт поможет нам провести жеребьёвку. На нём записаны имена участников всех дисциплин. Он сам, без участия кого-либо из живущих, составит первые пары и создаст турнирную сетку, чтобы ни у кого не возникло подозрений в подтасовке.

— Пфф, я не боюсь никакого подтасовывания, — презрительно хмыкнул за моей спиной Инварр, почесав крепким ногтем пятачок.

А я подумал, что за ним надо присматривать. Вдруг кто-нибудь захочет грохнуть его раньше, чем он выйдет на арену? Могут и отравить, и заразить каким-нибудь свиным гриппом, просто незатейливо пырнуть или столь же незатейливо перерезать глотку.

— Ещё несколько секунд, дамы и господа, и всё начнётся! — проговорил сатир, явно пользуясь артефактом для усиления речи, поскольку его голос добирался даже до самых дальних рядов.

Публика замерла, напряжённо ожидая, кто с кем будет сражаться. Повисло чуть ли не полное молчание.

Я тоже слегка напрягся, не спуская взгляда со свёртка. Сатир подбросил его в воздух, и он развернулся в огромное полотно, похожее на киноэкран. С такого расстояния, конечно, хрен разглядишь, что там написано. Имена едва виднелись, как минусы моего характера по сравнению с плюсами.

Но на первых рядах зрители что-то всё-таки разглядели и явно одобрительно закивали.

После этого имена на полотне ожили: смешались, забегали и вдруг выстроились в чёткую систему со стадиями турнира. В каждой дисциплине участвовало по меньшей мере сто пятьдесят смертных.

Меня, ясен хрен, больше всего интересовали сражения с молотами и секирами. Но опять же, с такого расстояния невозможно было прочитать, какие противники достались моим бойцам.

Я уже собирался попросить Хеймдалля воспользоваться своим острым зрением, как вдруг буквы сорвались с полотна будто перепуганные золотистые бабочки. Они метнулись к публике. Многие рефлекторно отшатнулись, вскидывая оружие или активируя защитные артефакты. Здесь ведь собрались такие персонажи, кои сперва хватаются за оружие, а уж потом выясняют, что происходит.

А происходило следующее: буквы подлетели к божественным существам и сложились в имена их представителей и тех, с кем им суждено биться.

Я тоже увидел две строки, зависшие передо мной.

— Инварр, боец Локки Великолепного, сражается с Красавчиком, бойцом Агаты из рода богини Немезиды, — озвучил я первую строку и перешёл ко второй. — Крушитель, боец Локки Великолепного, сойдётся в схватке с бойцом Красная Лапа, представителем Иманапи из рода бога грома Ильяпы.

— Немезида, — протянул Хеймдалль и многозначительно подмигнул мне.

— Между нами ничего не было, — сразу отрезал я, вполне правдоподобно соврав, хотя ту ночь помнил прекрасно.

— Ага-ага, — иронично покивал асгардец, масляно лыбясь.

— Хеймдалль, тебе не идут такие улыбочки, — бросил я и добавил: — Видимо, я ошибался, когда сказал, что теперь ты мне нравишься больше. Нет, прежний Хеймдалль был получше нынешнего.

— Тебе не удастся растоптать мою нынешнюю самооценку, — произнёс он тоном профессионального психолога.

— Ты бросаешь мне вызов? — азартно потёр я руки.

Он сразу понял, что сморозил лишнее, и протараторил, сверкнув золотыми зубами:

— Нет-нет-нет! Никакого вызова! Даже не думай растаптывать мою самооценку!

— Да ты с каждым словом провоцируешь меня всё больше, — хищно выдал я.

— Гляди! — выдохнул он и указал на сатира.

Эх, детская