Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова

— А здесь его подобрали марселены из «Сиреневого».

Мне стало не по себе, когда я прикинул, откуда может вести стрелка маршрута.

— Я не знаю, что это было, — сказал я. — Возможно, воздействие какого-то нового наркотика, — в моём голосе не было большой уверенности. — Но мы разберёмся. По Земле прокатился вал подобных происшествий. И, кстати, этот вал нарастает. Мы пытаемся понять, что происходит… Теперь что?

— Мы доставим вас в любое удобное место.

— Сменили гнев на милость, — усмехнулся я. — Ваши подозрения развеяны?

— Я не вижу в вас семени разрушения. Вы похожи на того. Но не он.

— Кстати, его описание, СТ-изображение?

— Ничего не осталось. Люди описывают его по-разному.

— Можем мы рассчитывать на вашу помощь в дальнейшем?

— Можете.

Андерсон рассказал, как связаться с ним по коммуникатору.

— Я боюсь, как бы это не повторилось вновь. Я не хочу, чтобы марселены убивали друг друга.

— Мы тоже не хотим, чтобы лилась кровь. Закончилось всё рукопожатиями. Возможно, мы приобрели союзника, который ещё понадобится нам.

— Следуйте за мной, — произнесла Изабелла. Вскоре мы сидели в кабине марсохода.

— Какое-то дерьмо, — покачал головой Шестернев, глядя на марсианский пейзаж: за куполом марсохода — Ему показалось. Нам показалось. Что за чепуховина? Все на каких-то неясных ощущениях, которые не проверить. Это не расследование, а написание поэмы.

— Привыкай доверять ощущениям так же, как СТ-записям, — сказал я.

— Какой-то пришелец без скафа, — пожал плечами Шестернев. — А нам не морочат голову?

— Если бы. Ты знаешь, откуда он шёл?

— Откуда-то из пустыни. Может, тоже сломался марсоход.

— Эх, если бы.

— Ты что-то знаешь?

— Предполагаю. Всему своё время. Дай собраться с мыслями.

Шестернев покосился на меня. И откинулся в жёстком кресле, прикрыв глаза.

* * *

Мы с трудом уворачивались от снующих везде стай журналистов, затеявших на нас охоту по всем правилам, проникнувших в помещение Главной Администрации поселений Марса. Как же такое им упустить. "В лапах «Красного ифрита». «В последний миг им привиделась Дева Мария». «В плену у м-мутантов». Какие ещё будут заголовки? Наверняка будоражащие кровь, поскольку журналисты получили широкий простор для фантазии — ведь давать комментарии мы им отказались напрочь. Мне меньше всего хотелось, чтобы наши лица мелькали на СТ.

Шеф Главной Администрации извинился, что не может нас принять лично — но мы и не настаивали. По протоколу чиновников нашего ранга должен принимать заместитель.

Раймон Макловски — заместитель по социальным вопросам, импозантный, седой мужчина принял нас в просторном кабинете, более похожем на оранжерею. По потолкам, стенам расползлись лианы. Заросли экзотических цветов покрывали пол. Огромные орхидеи — плод генной инженерии — трепетали влажными лепестками. Макловски был любитель флоры. Впрочем, как многие, кто оторван от Земли.

— Мы уже сообщили в Совет прискорбную весть о вашем исчезновении, — сказал он. — Мы были рады, когда вы нашлись.

— Мы тоже, — кивнул я.

— В общих чертах я имею представление, зачем вы прибыли. Но хотелось бы услышать подробнее, чтобы наиболее рационально организовать вашу работу.

На лицо Макловски была нацеплена дежурная улыбка — достаточно широкая. У высокопоставленных чиновников есть целый набор стандартных улыбок, их ширина зависит от положения человека, с которым им приходится общаться.

— Программа «Переселенец» Социального Комитета. Слышали наверняка, — сказал я.

— Конечно. Принятые комитетом решения по данным вопросам являются для нас базовыми.

— Программе уже полсотни лет. Освоение новых земель — явление не только техническое, экономическое, но и социальное. Мы с коллегой являемся сотрудниками криминологического подкомитета. Причины преступности и социальной нестабильности — главная тема. Некоторые тенденции кажутся нам не слишком благоприятными. Мы хотим ознакомиться с ситуацией.

— В Совете сгущают краски. Не думаю, что ситуация сильно отличается от той, которая существует на Земле.

— Особое отношение, — развёл я руками. — Что взять с Чёрных Штатов или Афганско-Пакистанского Союза? Весь мир знает, что это захолустье цивилизации, обитель дикарей. Марс же — аванпост человечества. Объект величайшего в истории эксперимента «Биореконструкция». Некоторые считают, что положение дел здесь не соответствует значению планеты.

— Старые разговоры, — улыбка Макловски заметно потускнела, но лишь на мгновение, а потом вновь расцвела. — Конечно, мы окажем вам любое содействие. К вашим услугам два референта, — он щёлкнул клавишей, в СТ-проёме появились два лица. — Жак Рено и Роберт Шифер. Прекрасные специалисты, глубоко знают о происходящих у нас процессах,

— Всё же думаю, нам больше придётся контактировать с полицией. Хотелось бы познакомиться с её руководителем.

— Конечно, — кивнул Макловски. — Ко мне обращайтесь в любое время.

Жак Рено проводил нас в отель «Деймос» — самое лучшее заведение на Марсе, его визитная карточка. Отель был достаточно роскошен. Затем мы отправились в Центральное управлении полиции. Жак Рено преодолел секретаршу и кибохранника и зашёл в кабинет начальника. Вернулся.

— Господин Парфентьев готов принять вас.

— До завтра вы свободны, — сказал я.

— Но у меня указание, — попытался возразить Рено.

— Идите, — приказал я.

Он повиновался. Впрочем, вряд ли нас оставят в покое. Не удивлюсь, если нам приделают хвост. У Главной Администрации Марса несколько натянутые отношения с некоторыми деятелями в Совете Земли, особенно в Комитете социальных проблем. Естественно, местным шишкам меньше всего хотелось, чтобы чиновники Совета бесконтрольно шатались по их владениям и вынюхивали неизвестно чего. Возможно, мы переборщили с прикрытием. Но оповещать всех, что мы представители Центрального координационного полицейского совета было бы ещё опрометчивее.

Начальник полиции Гордон Парфентьев представлял из себя типичную полицейскую ищейку. Двухметровый дылда лет сорока пяти с бульдожьей физиономией и маленькими цепкими глазами. Я знал о нём много. Он не знал обо мне ничего. Я помнил о нём такие вещи, которые он сам давно забыл. Ещё перед отправкой на Марс я изучил всю его подноготную, поднял все досье. Мне нужно было иметь по возможности полное представление о тех, с кем придётся работать. Я давно продумал, как строить с ним отношения. В процессе разговора я убедился, что составленное о нём по документам представление оказалось достаточно верным и тактика поведения с ним выбрана правильно.

Парфентьев, как и сотрудники Главной Администрации тоже был хорошо обучен чиновничьему языку мимики и жеста. Правда его улыбка, соответствующая в точности той ширине, которая положена для общения с птицами нашего полёта, отдавала чем-то