Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

испорчен. Рано или поздно, такой скот умрёт. Вымрет. Посмотри на Осси, представь, если она с наслаждением наблюдала бы, как казнят людей, а после требовала бы добавки. Ты хотел бы ей такой участи? Ты хотел бы ей такого мира⁈ А! Ответь мне!

— Нет! — сорвался Дрюня.

— Если нас убьют, тогда на этой земле у людей начнётся жизнь еще хуже, чем при войне. Поверь мне, мой друг, я своими глазами видел эту жизнь. Я трогал её, касался вот этими кончиками пальцев. Дрожал от страха, и наблюдал за безумием взрослых, готовых убить друг друга за кусок хлеба или глоток чистой воды. Да, мы обратим тысячи людей в кровокожих, но тем самым спасём в сотни раз больше, оставив их сердца и разум в чистоте. Они даже не познают вкуса горького яда.

— Боги не должны участвовать в войне…

— Значит, мы не боги.

Глава 21

Он хочет сделать всё по-своему, но мне видится всё иначе.

А самое приятное, он осознаёт силу моей власти, её непоколебимость и неприступность. Я продолжаю общаться с ним как с другом, так как он по-прежнему является моим другом, но сложные решения отныне принимаю я.

У меня одно просьба — больше не перечить мне! Они должны слушаться и подчиняться. Такова реальность. Таков наш путь.

Впереди нас ждёт долгий путь. Мы пройдём по тропам минувших путешествий и взглянем в глаза жителям знакомых нам деревень. Кажется, что всё так просто. Пришёл, поздоровался и ушёл. Но если бы всё так было просто. В хрупкий мир и бытовую жизнь мы принесём за собой туман войны. Влажный, зябкий, медленно ползущий по людской коже и через поры пробирающий до костей.

Когда всё было решено и разговор оборвался после моих решительных слов, мы покинули Дарнольд — город из гладкого камня.

Зико и его компашка с огромной толстухой по прозвищу голодна Бэтси отправились в свою деревню, окружённую густым лесом. Там их никто не найдёт. По идее. Но уже стал очевидным тот факт, что безопасных мест на этой земле больше нет. И даже если ты прячешься — всегда будь готов сразиться.

Зико отказался от моего дара. Они все отказались от моего дара, когда я им предложил стать такими как я. Оружие, вложенное в их ладони, прекрасно справлялось с любой угрозой, возникшей на их пути, и доспех из застывшей крови мало что мог изменить. Да и в верности их отряда я мог не сомневаться; когда мы вернёмся, Зико присоединиться к нам с целью очистить эти земли от новой угрозы. Он обещал. Он поклялся, когда стоял в огромной комнате напротив сидящего на кровати отца.

Я не стал обращать отца Зико в кровокожа. Да, он был виновен больше других, но тем и суровее наказание, когда тебе не дают возможность искупить свою вину. Его испуганные глаза будут взирать на пришедший ужас с моря через огромное окно в каменном доме, и всё, что он сможет — забиться в угол и ждать своей участи, уставившись на дверь обезумевшими от страха глазами. Такое расположение дел устраивало Зико. Он и его люди привыкли сражаться за свою жизнь, и новая битва их ничуть не пугала.

Хотел бы я такой боевой настрой встречать везде, где у околицы деревень будут замечать наши фигуры? Несомненно. Мне бы хотелось видеть в мужских глазах полное отсутствие страха. Никакой растерянности и злобы из-за вдруг возникшей несправедливости.

Заглядывая в мужские глаза, я бы хотел видеть своё тусклое отражение, медленно прячущееся под строгим прищуром, говорившим мне ободном — мы готовы идти за тобой хоть на край света. Но я прекрасно понимал с чем мне придётся столкнуться.

Люди не готовы принять новую реальность в один миг. Они должны окунутся в неё, вымазаться целиком и вкусить, и лишь ощутив кислый привкус отравы на кончике языка, они осознают, что реальность теперь другая. Больше не будет так, как было раньше. Мир изменился. Теперь всё по-другому.

Так и случилось, когда мы вышли из леса и двигались в сторону Оркестра через поле высокой травы.

— Мы дома! — воскликнул Дрюня, чуть увидав мокрые от дождя крыши домов.

Утренний туман оставлял на наших доспехах крохотные капли влаги. Мы с Дрюней шли впереди, а Осси и Хейн плелись позади нас. Под ногами — алая гладь, ровная, стирающая все ухабы и заполняющая норки полевых грызунов. Оружие покоилось в ножнах, и весь ужас, который мы могли представлять из далека — это Хейн, тучный монстр, выделяющийся среди нас огромным ростом. Его уже давно приметили. Его заметили, когда он бился своим тучным телом о деревья, сбивая с крон не только всю листву, но и заставляя птиц покидать насиженные гнёзда. Может, оно и к лучшему, мы на его фоне выглядим менее ужасно.

Из высокой травы мы вышли на песчаную дорогу. Мокрый песок налипал на подошву наших ботинок, содранная острыми краями доспеха трава забивалась в щели и трещи на кровавых пластинах, перетираясь в пыль с каждым движением. Мы шли на золотистые ореолы, созданные огнём факелов в утреннем тумане, окутавшим дорогу.

На нас указали. Тревожные мужские голоса раздались со стороны ворот. Золотистый огонь поплыл по воздуху в нашу сторону.

— Кто такие? — раздался мужской голос в нескольких метрах от нас. Человек, стоявший перед нами был напуган.

Утренний туман скрывал наши лица, но не тела. Мужчина мог видеть наши силуэты, показавшиеся на дороге. И он прекрасно видел огромное чудище, идущее за нами. Но не струсил, не убежал, не кинулся мамке под юбку. Да, он боялся, но ему хватило смелости заглянуть страху в лицо.

— Воин! — громко булькнул Дрюня, — встречай своего правителя! Великого Андрея!

К мужчине подошли еще несколько стражников, пытаясь прорезать туман своими факелами. Пучок света, по силе сравнимый с лампой в общественном туалете, упал на наши лица, отбросил глубокие тени на трещинах наших доспехов.

Никто не дёрнулся, никто не разбежался.

— Андрей, — пробормотал стражник в кожаном доспехе. — Это ты⁈

— Да, это я.

Ужасная секира из двух содранных лиц покоилась на плече Дрюни, создавая образ ужасного и беспощадного воина, готово обрушить своё оружие в любую секунду. Стража уставилась на Дрюню с выпученными глазами, на которых страх с трудом отступил, отдав место уважению.

— Так и будете на нас пялится своими перепуганными глазёнками? — нежно пробулькал Дрюня, сжав древко секиры