Чужие здесь не ходят - Евгений Сергеевич Красницкий

Стрелы! Ага…

Лиходеи! Тати!

Схватившись за весло, Арсений быстро развернул челнок и почувствовал, как что-то мешает ходу, словно бы кто-то схватил суденышко за корму…

Так и схватил! Тот самый парень, утопленник, чтоб ему пусто было – зацепил багром! Из прибрежных зарослей на мостки выскочили двое мужиков с луками. Засвистели стрелы, одна из них впилась Арсению в шею…

Не убежал Лодочник, увы… Никто не ушел – все погибли.

– От и славненько! – закинув за спину лук, один из нападавших – плосконосый дядько Микул – довольно потер руки. – Давайте-ко их на берег… Вон туда, в кусточки.

– Сделаем, дядько! – сноровисто обыскивая убитых, заверил отрок – скуластый, лупоглазый, тощий, в одних мокрых портках.

– Славно ты их, Нерод, – вытаскивая из воды труп, осклабился щекастый Корост. – Уж тако барахтался – и вправду не утоп бы!

– Да, славно, – помогая напарникам, дядько Микул покивал и подозрительно посмотрел в небо. – Светает, одначе… Пора бы и в схорон.

– Дак а зачем нам в схорон, дядечка? – разложив на мостках добычу, задумчиво вопросил отрок. – Эко их всех – и не токмо этих – скоро найдут… И нас искать будут! А мы… Вдруг да ненадежный схорон-то? Неужто о капище старом никто из местных людишек не ведает? А что, ежели…

– Приказано в капище схорониться и ждать, – дядько Микул жестко оборвал Нерода.

– А чего ждать-то, дядько? – не унимался подросток.

Худой, скуластый, с недобрым взглядом и спутанным мокрыми волосищами, он казался выходцем из какого-то потустороннего подводного мира. Себе на уме парень, чего ж… С таким ухо востро! Хорошо сделали, что его с собою на покос да к рыбакам юным не взяли – велели недалече на стороже бдить! А то б и там стал прекословить! Эх, поучить бы его ремнем – пояском наборным…

– Славный ножик! – управившись с трупами, Корост деловито осматривал добычу: две горсти серебряных монет величиной с ноготь – куны, синие из «шелка-паволоки» ленты для девичьей красы, серебряное колечко, браслетик, и вот – нож.

Попробовав остроту лезвия пальцем, парняга ойкнул – порезался, да, сунув палец в воду, ухмыльнулся:

– О-острый! Тут и буквицы… Дядько Микул, ты грамоту ведаешь?

– Я ведаю! – натянув рубаху, Нерод спокойно протянул руку. – Ну, дай, прочту!

– Ну-у…

– «Горынко-коваль» – вот что написано, – прочитав, пояснил отрок. – Видишь, буквицы – «грнк квл».

Старшой сухо покивал:

– Есть такой кузнец в Турове. Ну, что? Собирайтесь, да в схрон… Да! Этих-то подальше оттащите…

– Посейчас! Давай-ко, друже Корост, за ноги разом возьмем… Дядечка, я себе браслетик оставлю?

– Оставляй…

– И ленты…

– Гы! Ладно, пойду, погляжу лодки… думаю, утопить от греха…

Пока дядько Микул осматривал лодки, юные лиходеи быстро оттащили трупы.

– Эвон, сюда… – распорядился Нерод. Вообще он держался как старший. Да уж точно, дурнем в этой компании не был… В отличие от того же Короста.

– Сюда, сюда… во-от… Друже Корост… – оглянувшись на мостки, отрок понизил голос до шепота: – Я так мыслю: дядька-то от нас избавиться хочет. Не нужны мы ему боле…

– Да ты… Да что ты!

– Тсс! – подросток приложил палец к губам. – Что говорю – ведаю! Сам смекай – вот он мне и браслет разрешил оставить, и ленты… А ты, вон, нож заграбастал, между прочим, дорогущий… И Микул – ни слова. А ведь жаден наш дядечка, сам знаешь!

– Ну-у… – в круглой голове молодого злодея явно происходили какие-то мыслительные процессы.

Видя такое дело, юный напарник его стал ковать железо, пока горячо: зашептал на ухо, с жаром брызгая слюною:

– Третьего дня еще, Микул сказал – тебя прирезать. Мол, вдвоем легче уйти… Нож мне дал… Не хуже твоего, покажу после… А вот сейчас он тебе прикажет меня порешить… Ну, чтоб мы друг на друга пошли – а сам победителя зарежет. Тако! Что, не веришь пока? А вот увидишь… На браслет мой поспорим?

– Ну-у… я не знаю, – растерянно пробормотал щекастый.

Нерод спрятал презрительную ухмылку.

– Лучник ты славный, друже Корост. А соображаешь медленно! Так мыслю – надо нам дядечку того… Иначе – он нас, и можешь даже не спорить! Уж я таких людей повидал… да и ты тоже. Ну! Решайся же!

– Ну, порешим… а серебришко обещанное? Мы ж хозяина-то не знаем.

– Да не дождемся мы серебришка, – с досадой промолвил отрок. – Ты что, меня первый год знаешь? Я тебя хоть когда-нибудь обманул?

– Обманул! – парняга неожиданно нахмурился. – Прошлолетось, когда в Турове, в корчме, в кости играли… Забыл?

– У старого Галактиона Грека? Так это ж разве обманство? Так, пошутил, посмеялся…

– Ты-то пошутил, а я…

– Эй, вы там! Пошевеливайтесь! – с мостков донеслась команда.

– Как Микул меня прибить прикажет – так и решайся, просто кивни. И мы с тобой сразу в лодку, и в Туров. Лодка новая, большая. Продадим славно! И никто нам не нужен… Сами себе хозяева!

Ничего не ответив, Корост хмуро вышел из кустов. Нерод же задержался, выжимая порты…

– Хороша лодка! И мачта, и парус есть… Эх, жаль… Слышь, Коросте, – выбравшись из лодки на мостки, дядько Микул резко понизил голос, а потом и зашептал, оглядываясь на оставшегося в кусточках напарничка: – Парень-то этот худой… не нужен он нам боле…

Все так, как и предупреждал Нерод!

– Вдвоем нам ловчее уйти, незаметнее. Да и награду делить…

Вот оно, вот!

Вышел на мостки отрок, улыбнулся… Хорошая у него улыбка была, веселая, добрая… и глаза лучистые сделались, и на щечках – ямочки…

– Ну, сейчас и на капище… – распорядился старшой. – А то уж совсем светает!

Встретившись взглядом с напарником, парняга незаметно кивнул…

Нерод опустил веки.

– Друже Коросте! Ты ж ножик обещал показать… Ну, тот…

– Эвон – смотри…

В свете разгоравшейся зари блеснуло острое лезвие. Блеснуло – и вошло склонившемуся к лодкам старшому прямо под третье ребро!

Нерод бить умел… Правда, вот только пока что могло не хватить силенок.

– Добей! – выдернув окровавленный нож, быстро приказал отрок.

* * *

Сын поварихи тетушки Плавы, урядник – уже урядник! – Глузд нынче самолично нес службу на дальнем посту – на излучине, при впадении Горыни-реки в могучую Припять. Так сказать, обучал молодых, стражников-первогодков – Савушку и Кирьяна. Ну а кому еще такое дело доверить? Наставник Макар Глузда ценил, несмотря на то, что характер у парнишки был тот еще – суетлив безмерно, словно в детстве ежа проглотил. Всегда находил приключений на свою… гм-гм… пятую точку! Можно сказать – на ровном месте. То в речку залезет, то под дождь попадёт, то холодного молока напьется,