Грызня за берса - Дмитрий Анатольевич Гришанин

Зафиксировал на несколько секунд соединенный шейный разрез в неподвижности и, спокойно убрав потом от головы руки, стал, опираясь ими на кирпичную кладку дома, подниматься на ноги. Отрубленную башку при этом его неуклюжем, дерганном подъеме, разумеется, неслабо так потряхивало и раскачивало из стороны в сторону, но с шеи, несмотря на все еще сочащийся кровью широкий разрез, она уже не срывалась. Когда же поднявшийся мутант, с вытянутыми вперед руками, закосолапил вдогонку за уже изрядно отдалившейся компанией выходцев из одного подъезда, начал на глазах срастаться прекративший в миг кровоточить шейный шрам…

Вышеописанную дичь и еще множество аналогичного сюра, творящегося у подъездов других домов, мое разогнанное прокаченной Медитацией сознание фиксировало параллельно с боевой работой, исполняемой тренированным телом в режиме форсажа.

Сплошным потоком повалившие на перекресток из всех подъездов ближних и дальних домов зеленокожие одутловатые оборванцы через считанные мгновенья уже надвигались на одиноко застывшего в его центре меня сплошной стеной со всех сторон.

Заново материализующийся в руке через мгновенье после поражения цели топор, из-за неумолимо сокращающейся меж нами дистанции, бил по рядам атакующих все быстрее и быстрее… Увы, окончательно упокоить этих гребаных живчиков у меня пока что не получалось, но отсеченные головы все же нехило так замедляли самых ретивых ублюдков, образуя до кучи завалы из соседей, спотыкающихся на безголовых болванах. Так же, из-за скученности тварей, я быстро насобачился срубать одним броском по две зеленокожие башки… И все же, все мои отчаянные потуги в одиночку противостоять гигантской толпе, буквально за четверть минуты запрудившей огромные проспекты вокруг перекрестка, изначально были обречены на провал.

Но я, конечно же, не тешил надежды обезглавить всех ублюдков в надвигающейся со всех сторон толпе. Возможно, когда-нибудь такой подвиг станет для меня обыденным делом, но на текущем уровне игрового развития остановить топором сжимающееся кольцо зеленокожих «неубивашек» у меня не было шанса от слова совсем. Единственным вариантом выжить, эдаким джокером в рукаве, для меня оставался лишь заплутавший где-то Зараза.

Ведь, баронесса обещала перенос пита сюда из хранилища одновременно со мной. Значит, мой рогатый летун тоже уже рыскает где-то здесь. Но аномалия, похоже, немаленькая, и нас с питом раскидало в ней на значительном удалении друг от друга. Чутье питомца обязательно рано или поздно приведет его к хозяину. Мне же, окруженному со всех сторон стеной надвигающихся мутантов (к отвратительному внешнему виду которых вскоре добавилась и исходящая от них ужасающая вонь), оставалось только верить в скорость крыльев пита и уповать на собственную стойкость…

Когда дистанция до ближайшей надвигающейся твари сократилась до несерьезной пары метров, метать дальше топор стало бессмысленно, и я вступил-таки с ублюдками в рукопашную схватку. Сжалившаяся наконец-то надо мной Фортуна, тут же поддержала мою отчаянную атаку выпадением долгожданного «сектор-приза». Первый же мой фирменный сдвоенный удар топором с обеих рук из седьмой стойки Изумрудного берса, с практически одновременным поражением головного мозга и сердца твари (посредством разрубания первым ударом черепушки зеленокожего, и засаживания вдогон вторым ударом широкого лезвия в левую часть грудной клетки зловонного ублюдка) окончательно и бесповоротно упокоил-таки первого живчика.

Что завалившаяся мне под ноги после сдвоенного удара тварь больше не поднимется на ноги, мне весьма наглядным образом продемонстрировала система, ужалив солнечное сплетенье посмертной зеленой искрой (как во время одиссеи по Изнанке) выскочившей из тела поверженного врага. Перед глазами тут же полыхнула было строчка победного лога, но, не имея ни малейшего мгновенья для чтения, я тут же сморгнул застилающие обзор слова…

Дальше, щедро рассыпая во все стороны сдвоенные удары, я ловил грудью зеленые искры и, смаргивая докучливые логи, пробивался сквозь толпу к ближайшему подъезду, теша себя надеждой, что в тесноте тамошних лестничных маршей отбиваться от напирающих снизу тварей мне будет куда как сподручней.

Однако, абсолютно не ведающие страха ни перед болью, ни перед смертью вонючие ублюдки цапали меня со всех сторон острыми когтями и, несмотря на все мое проворство, вкупе с эффективным разряжением окружающего пространство смертоносными двойными ударами, мои штаны и рукава за считанные секунды превратились в такие же изодранные лохмотья, как у окружающих оборванцев. Более толстая, многослойная кожа в центральной части плаща гораздо успешнее противостояла когтям тварей, чем на мягких подоле и рукавах, потому живот, грудь и спину прошить с наскока зеленокожим образинам не удалось.

Буквально с первых же секунд рукопашной схватки я с ног до головы оказался залит кровью — по большей части, к счастью, чужой, но местами истекал и своей, из глубоких царапин от когтей тварей на руках и ногах.

Молчаливые когтистые ублюдки активно мешали мне продвигаться: бесстрашно бросались под ноги, словно рыболовными крючками цеплялись за любую часть моего тела, до которой только получалось у них дотянуться… Но отчаянными усилиями я вырывался из смертельных тиков навалившихся преследователей, наносил очередной двойной удар и, врываясь в образовавшуюся брешь в стене преградивших дорогу образин, оказывался еще на шаг ближе к цели…

Отчаянье захлестнуло меня горькой волной, когда налившиеся свинцовой тяжестью (то ли от чрезмерной усталости, вкупе с кровопотерей, то ли от «яда» зеленокожих ублюдков, когти которых, из-за скопившейся под ними грязи, реально инфицировали наносимые порезы, почище иного яда) ноги отказались повиноваться, и, вместо очередного рывка вперед на место срубленного зеленокожего, я застрял на старом месте.

К слабому зацепу кончиками когтей на левом плече и правом боку через секунду добавилась гораздо более уверенная хватка когтистых пятерней на левом бедре и правой ягодице. К счастью, сил на резкий разворот у меня еще хватило, и одному из невольно отшатнувшейся пары «прилипал», с клочьями вырванной кожи плаща на когтях, тут же прилетело смертоносным двойным моего топора.

Но этот отчаянный жест дорого мне стоил. На освободившиеся места отброшенных когтистых лап тут же в плечи, бока и ноги впились когти новых, охотно облапавших меня со спины тварей, и уже не двух, а разом трех. А на повторный резкий разворот на сто восемьдесят градусов сил мне уже не хватило. И я, мало того, что снова завяз на месте, еще и оказался спиной к намеченной цели. А ведь до гостеприимно распахнутых дверей подъезда оставалось пробиться всего-то метров пять…

Сквозь застилающую глаза кровавую плену в безоблачном голубом небе широкого уличного просвета между домами я увидел показавшуюся на горизонте крошечную рогатую фигурку. Пит яростно молотил крыльями воздух, ускоряя свой и без того стремительный полет, и стрелой несся на выручку хозяина, превращенного облепившими меня со всех сторон зеленокожими тварями, в обреченного на мучительную смерть пленника, которого зловонные ублюдки, похоже, всерьез вознамерились сожрать заживо.

Тупые, но неутомимые, зубы