Рысюхин, тринадцатый тост был лишним! - Котус

Ладно, не буду о грустном, перейду к самому грустному — надо ехать встречать тёщу. Ладно, шучу, ничего особо грустного в этом нет — если только у неё не случится рецидив или она не решит остаться погостить на пару месяцев. А так — Екатерина Сергеевна в наше отсутствие посидит с внуком: оставлять его на одну няньку не хотелось, хоть и было допустимо со всех точек зрения, кроме той, что бросать ребёнка без единой родной души рядом — не стоит.

На вокзал приехал сильно заранее, а точнее говоря — на станцию. Договорился, чтобы о прибытии груза алюминия сообщили сразу же и оставил номер городского телефона, поскольку мобилета у работника станции не было и контакт свой передать ему я не мог. Металл, кстати, придёт не из Нижнего, а из Подмосковья, где, собственно, и располагалось производство. Вообще история с алюминием одновременно банальная и поучительная, которая стала одним из следствий делегирования полномочий, при котором неизбежно теряются «мелкие» и «несущественные» подробности. Сначала я, сам и руками управляющих, выбрал все запасы, имевшиеся в Смолевичах. Там и было-то — складские остатки и неликвиды в кладовках у нескольких фирм, потом стали покупать в Минске. Причём управляющие каждую закупку рассматривали как единичную акцию, не зная о моих планах, и контрактов на поставки не заключали. Ну, и в один прекрасный момент получилось так, что и в Минске склады опустели — не нашими усилиями, что вы, наши закупки там были мелочью. Продавцы предложили или ждать примерно пять-шесть недель до планового пополнения складов или заказать срочную доставку — три недели и двойной ценник.

И тут кому-то (надо найти этого «комута» и премию выписать) пришла в голову простая мысль — найти производителя металла. А тут как раз попались на глаза материалы, посвящённые промышленной ярмарке в Нижнем, там нашли продавца. Позвонили по указанному номеру, поговорили. Причём контора ставила себя как серьёзную организацию: расчёты только через банк и продажи от одной тонны, более мелкими партиями не занимались. Это нас не испугало, заказали тонну. Услышали цену, не поняли, переспросили, а когда после долгого молчания услышали неуверенное:

— Ну, больше пяти процентов сбросить не можем, всё же партия минимальная… — заказали сразу пять.

Начали договариваться о форме и адресе поставки — тут-то и выяснилось, что контора — в Москве, а производство в каком-то уездном городе, я название толком не расслышал и не запомнил. Запомнил только, что там недавно электростанцию построили рядом. Смех в том, что пять тонн от производителя с доставкой обошлись чуть-чуть дешевле, чем две тонны в Минске с самовывозом! Мы все, конечно, удивились… Дед долго объяснял, что у них, дескать, профессиональный риск, от которого они страхуются: мол, можно закупить по опыт прошлых лет сто тонн условного металла «Чугунина Б», а его никто покупать не станет, всем окажется нужна «Чугунина А», и не в чушках, а в прутках, и деньги лягут мёртвым грузом на складе, а банки выплаты по кредитам чугуниной не берут… Но потом тоже признал, что таки да: перекупы «немного охренели в край». Я уже привыкаю к дедовым оксюморонам, наподобие этого «немного в край», и даже сам начинаю иногда их использовать.

Пока вспоминал про перипетии с алюминием, подошёл тёщин поезд. При виде количества вещей, которые привезла с собой Екатерина Сергеевна на неделю, я сразу понял, в кого пошла моя жена и на какое-то время испугался, что в «Жабыча» всё не войдёт и надо было ехать на пикапе. Но — ничего, кое-как утрамбовал, заняв всё свободное место, спасибо, на крышу ничего привязывать не пришлось, хоть дед и предлагал варианты реализации этой идеи. Ехала она, кстати, не через Минск, как ездим всегда мы, по привычке, а через Оршу. Чистое время в пути получалось больше, зато пересадка быстрее, чуть больше часа между поездами, и прибытие поезда что на пересадочную станцию, что в Смолевичи во вменяемое время, а не в четыре и не в пять утра (расписание зачем-то менялось два раза в год). И никаких дачных поездов, нормальное купе. Надо будет тоже при случае этот вариант опробовать, общее время в пути почти такое же, а что чуть дороже обходится — здоровье, оно тоже не бесплатное.

Но пробовать будем не сейчас — мы туда и обратно поедем на фургоне, из которого нужно будет временно убрать, а потом поставить обратно все атрибуты передвижной детской. Проще было ехать на «жабенвагене», но его дамы сочли «недостаточно представительным», да и комфорта для пассажиров в старом автомобиле куда как больше. Забавно — я на самом деле уже воспринимаю свой автофургон как «старый автомобиль»! Видимо из-за того, сколько всякого разного автотранспорта соорудил после него. Кстати, идею сделать дельталёт с кабиной на пилота и двух пассажиров зарубили на корню, и не только Ульяна, но и Маша, которой летать очень нравилось. Аргумент был простой: у Ромки хоть кто-то из родителей при любом раскладе остаться должен. Хотя Маша при падении дельталёта выжить может запросто, а при некоторой удаче — и аппарат спасти, но не стал я на это упирать. Как и торопиться с приобретением уже изобретённого в Империи парашюта.

Рома встретил бабушку лепетом «ба-ба-ба!», что было однозначно воспринято как признак того, что он её узнал и что он ей обрадовался, а, значит, и останется с ней без проблем. Спорить не стал — не в моих интересах. Совсем скоро он начнёт говорить по-настоящему, вот тут-то и посмотрим, какое будет у него первое осмысленное слово.

Прежде, чем идти в мастерскую возвращать автофургон в «первобытное» состояние, позвонил в Могилёв. Сперва на мобилет тестю, сообщить, что, Екатерина Сергеевна доехала успешно со всем своим багажом. Второй звонок сделал в полицейский участок, с просьбой оповестить кухарку о дате нашего приезда и предложить ей нанять помощницу для генеральной уборки из оставленных на ведение хозяйства денег. Ну, а потом сбежал в мастерскую! Честно скажу — работу можно было сделать вдвое быстрее, но не хотелось возвращаться в ту суету, что развели жёны с тёщей. Такое ощущение, что это наша свадьба! Благо ещё, платья новые «строить» не нужно, только доработать имеющиеся. Моим лапушкам наконец-то напомнили, что по правилам хорошего тона шьётся одно новое бальное или выходное платье на сезон, причём сезон — это не пора года, а годовой цикл балов, приёмов и прочих светских деяний. Начинался сезон, кстати, с осеннего бала, чему было несколько вполне рациональных объяснений: