Мой Тёмный Амур - Алексей Вячеславович Гришин

могу пойти в Коммуналку и заниматься чем пожелаю. Например, тренироваться в стрельбе (главное – в следующий раз правильно выбирать цель). Сидеть на крыше, накинув на себя морок чайки, и смотреть на воду. Болтать с любимой подругой Авророй. Рассказать ей про свою ошибку, послушать, как она смешно злится и бормочет: «Знала, что так все и будет!»

– Я пойду, спасибо еще раз, – говорю я и собираюсь уйти, но Лео останавливает меня.

– Давно не видел Самиру. К вам она не заходила?

Я качаю головой. Вопрос неожиданный. Самира – одна из амуров, которые веками ловко устраивали свою жизнь в мире людей и нежились в роскоши, представляясь Самантой. Когда я о ней слышала в последний раз, она была хозяйкой косметического бренда, обещавшего земным женщинам невероятную красоту. Такие, как она, Коммуналку обходят дальней дорогой. Откуда мне знать, где она?

– Не пойму, в какой момент она пропала. – Лео хмурит брови. В этот момент он совсем не похож на развеселого красавчика из кафе. – А когда заметил, сразу попытался найти, но ее нет.

– И что думаешь? – интересуюсь я скорее из вежливости. Люди нас убить не способны, тогда чего волноваться? Подумаешь, уехала куда-нибудь.

– Думаю, ее убил Темный Амур.

Я даже фыркаю. Это же просто легенда!

Амуры для развлечения занимаются сексом и с людьми, и с себе подобными – кому что больше нравится. Однако есть один запрет. Нам нельзя целоваться в губы и влюбляться, «поцелуй истинной любви» и вся эта людская лабуда нам недоступны. От искреннего поцелуя в губы любой амур умрет, развоплотится через тринадцать дней, и неважно, с кем тебя угораздило совершить эту глупость: с человеком, сатиром или другим амуром. Вот почему Лео в ресторане отстранился от губ девушки, которые приближались к его лицу. От поцелуев амуры шарахаются как от огня. Говорят, даже капелька эмоций при поцелуе нас губит, как огонь – бабочку.

Так вот, уже несколько веков ходят слухи, что есть некий темный, который соблазняет девушек-амуров, целует их и исчезает без следа, а те через тринадцать дней умирают. Наши пробовали расследовать это дело, строили теории, кто из амуров может оказаться темным, но ничего не вышло. Если кто-то из амуров пропадал, тут же начинались разговорчики про темного. Я старалась их не слушать. Зачем сеять панику?

Глядя на Лео, я пожимаю плечами. Самира могла отправиться в кругосветку, уйти в запой, да что угодно. Прикусываю язык, лишь бы не ляпнуть, что самого Лео регулярно подозревали в том, что он и есть темный. Но я никогда в это не верила. Лео – безобидный любитель повеселиться. С трудом представляю себе, чтобы он жестоко и цинично довел коллегу до смерти. Для этого надо быть безжалостной, холодной тварью.

– На всякий случай будь осторожна, – просит Лео.

– Конечно, папочка.

Он игриво вскидывает брови, вкладывая в мою шутку сексуальный подтекст, без которого ему не живется, но я вижу: глаза у него по-прежнему встревоженные.

Мы прощаемся, и я провожаю взглядом его спину в белоснежной летней рубашке.

Со вздохом поворачиваюсь к каменному Нептуну, изо рта которого в фонтан уже двести лет льется вода.

– Что смотришь? – ворчу я.

Каменный Нептун помалкивает и делает вид, будто он просто статуя.

* * *

Под летним солнцем наша улочка смотрится обшарпанной и тихой. Но когда я захожу в Коммуналку, по привычке убедившись, что никто из смертных не обращает на меня внимания, становится ясно: тут что-то случилось. Утром, когда я покидала Коммуналку, все было мирно и сонно. Бродили суккубы в шелковых халатах, сладко зевая после удачной ночи, храпели паны с нимфами под боком. Сатир Паныч, который управляет нашим домом сколько я себя помню (в те времена его называли не Коммуналкой, а Ассамблеей), дремал в своем кресле, обняв гитару. А теперь обитатели резко оживились. Существа всех мастей носятся туда-сюда, в руках одежда, бутылки и украшения. Особенно перевозбужденными выглядят нимфы, но у них что-нибудь узнавать бесполезно – они болтливые, как сороки, пока до сути дойдут, ночь наступит.

Я дожидаюсь, пока в коридоре появится кто-нибудь из наших, – это оказывается Брианна – и ловлю ее за рукав платья, оглушительно пахнущего цветами сирени. Не духами, а в буквальном смысле сиренью. Говорят, Брианна, одна из прекраснейших древних амуров, когда-то получила в подарок от Аполлона способность забирать душу любого цветка и его аромат, напитывать им свои роскошные черные волосы и белоснежную кожу. В комнате Брианны всегда стоят живые цветы, и по утрам она придирчиво выбирает, чем хочет пахнуть сегодня. Все три века, что мы знакомы, она жалуется, что в Петербурге растут цены на букеты. Мне хочется ответить, что, возможно, просто не стоит покупать ландыши в январе и выискивать яблоневый цвет осенью, когда сады ломятся от яблок.

– Что происходит? – спрашиваю я, стараясь не слишком глубоко вдыхать одуряюще сладкий аромат сирени.

– Лира, вечно ты все пропускаешь! Та скандальная кариатида расколдовалась, мы днем узнали. Сегодня в честь этого вечеринка, которая превзойдет все, что были у нас в этом году!

Я со стоном закрываю руками лицо. У нашей Коммуналки есть особенность, которая мне совсем не по душе: тут устраивают самые угарные вечеринки города. Здесь собираются атланты, кариатиды, ундины и сильфиды, которые в обычной жизни существуют в облике петербургских статуй, а также другие существа, которые тоже прикидываются каменными. Кстати, в городе их полно. А вы думали, почему тут так много статуй? Когда-то многим существам пришло в голову, что жить в здешнем холодном климате куда дешевле, если спать в каменном облике, и принялись нашептывать художникам и архитекторам секреты древних скульпторов. И статуи получились превосходные, и плата за пребывание в их облике нулевая.

Мы, амуры, как высшие существа, сразу сказали, что нас все это не интересует, и ничего художникам не нашептывали. Поэтому если нас и изображают на фасадах, то исключительно в облике пухлых голых младенцев. Капризная богиня Афродита тогда ведь просто пошутила, когда, захмелев от нового сорта шампанского, явила своему очередному смертному любовнику амуров в образе пухлых розовощеких младенцев, а тот, будучи поэтом, прославил нас, духов любви, именно в таком виде. После чего обычные смертные не могут забыть этих младенцев уже третью тысячу лет! Ладно, может, и к лучшему, что они не знают: покровители любви живут в облике вполне половозрелых молодых мужчин и женщин, а уж никак не сердитых малышей с крылышками.

Все вышеупомянутые существа отлучаются со своей каменной службы, когда им заблагорассудится, наведя морок, создающий для людей иллюзию, будто статуя на месте. Но сто пятьдесят лет назад жила