Второй спутник - Эдмонд Мур Гамильтон

и Норман с Хакеттом смогли его отлично рассмотреть. На квадратные мили под ними раскинулись чёрные здания, часто огромных размеров, разных очертаний, но все они были квадратными или прямоугольными. Между ними двигались бесчисленные орды жаб, заполняя улицы и площади, а над крышами роились тучи летающих лодок. В центре города, на большом, круглом, чистом пространстве, находился широкий, круглый, зеленый бассейн — отверстие того самого подводного тоннеля, через который они сюда попали.

Норман указал на него.

— Вот тебе и ответ! — воскликнул он. — Единственный вход в этот жабий город — из моря, через этот водный тоннель!

— Господи… город амфибий! — выдохнул Хакетт, побледнев.

Две лодки быстро неслись над городом, пробираясь сквозь рои других воздушных судов. Норман заметил высокие здания, которые могли быть дворцами, храмами, лабораториями. Потом лодки замедлили ход и спикировали вниз, к массивному, прямоугольному зданию, расположенному неподалеку от входа в водный туннель. На его крыше дежурили вооружённые жабы-охранники, там же покоились другие воздушные лодки. Когда они сели, двух пленников вытащили из лодки, и охранники тут же вцепились в них.

Наполовину волоком, наполовину неся на руках, их подтащили к отверстию в крыше, из которого вниз вела лестница. Так они попали внутрь здания, освещаемого множеством окон. Норман успел заметить длинные коридоры, заканчивающиеся зарешеченными дверями, и охранников то тут, то там. Вдоль стен тянулись металлические трубы, откуда-то доносился глухой, ритмичный гул механизмов. Наконец их подвели к зарешеченной двери, охранник открыл ее по квакающему приказу конвоировавших их жаболюдей, двоих пленников втолкнули внутрь, после чего дверь с лязгом захлопнулась. Они повернулись спиной к двери и вскрикнули от изумления. В комнате находилось с полсотни человек!

Но это были люди, каких они никогда прежде не видели, они были в целом похожи на людей, за исключением того, что их кожа была светло-зеленой, а не обычной бело-розовой. На них были тёмные короткие туники, и они оживлённо переговаривались на каком-то языке, совершенно непонятном Норману и Хакетту. Увидев лётчиков, они с удивлением окружили их, с любопытством разглядывая, и по комнате прокатился гомон множества голосов, совершенно непонятных для них двоих. Затем один из людей издал восклицание, и все обернулись.

Зарешеченная дверь распахнулась, и вошли с полдюжины жаб-охранников, а за ними — двое, нёсших небольшой квадратный аппарат, от которого тянулись трубки, уходившие назад, за дверь.

— Норман, эти люди… — быстро зашептал Хакетт. — Если в этом мире тоже есть люди, то, возможно, они…

— Тише, Хакетт, Смотри, что они делают.

Двое жаболюдей поставили свой аппарат, а затем один из них проквакал какое-то короткое слово или приказ. Зелёнокожий человек неохотно выступил вперёд. Жаболюди быстро сняли металлический диск, прикрепленный к его руке, обнажив под ним маленькое отверстие, похожее на незаживающую рану. К этому отверстию они прикрепили похожий на присоску предмет, от которого к аппарату отходила прозрачная трубка. Тот зажужжал, и по трубке к аппарату сразу побежала пульсирующая алая струйка. Человек, к которому прикрепили эту трубку, быстро бледнел!

Охваченный ужасом Норман вцепился в своего товарища.

— Хакетт, эти жаболюди высасывают из него кровь!

— Боже милостивый! Смотри — они делают то же самое с другим!

— Всех этих людей держали в плену, чтобы выкачивать у них кровь. Должно быть, эти проклятые твари кормятся ею! И мы теперь здесь, с ними…

Их обоих охватил ужас. Однако происходящее, казалось, никак не влияло на зеленых людей в комнате, один за другим с неохотой подходивших к аппарату, как коровы, не испытывающие желания идти на дойку. Каждому прикрепляли присоску к руке, и по прозрачной трубке вновь бежала пульсирующая алая струя. Когда процедура заканчивалась, на рану возвращали металлический диск, и человек возвращался к остальным. Норман понял, что жаболюди берут у каждого лишь столько крови, сколько он мог потерять, при этом оставаясь в живых, поскольку, хотя каждый возвращался от аппарата бледным и слабым, они всё же были способны ходить.

— Должно быть, они кормятся человеческой кровью! — повторил Норман. — У них могут быть тысячи и тысячи людей, запертых подобным образом, как множество стад коров, и, возможно, они живут исключительно за счет живой крови, выдоенной из них. Люди, как дойные коровы — Боже!

— Норман, смотри, они зовут нас!

Они оцепенели. Все остальные в комнате уже по очереди прошли через кровососущую машину, и теперь жаболюди проквакали приказ двум лётчикам. До этого мгновения они были слишком потрясены ужасом происходящего, чтобы думать о себе. Но теперь ужас внезапно коснулся их лично. Они, дрожа, отпрянули к стене комнаты, готовясь защищаться до последнего.

Жабы-охранники двинулись вперед, чтобы подтащить их к аппарату. Одна перепончатая лапа уже потянулась к ним, но Хакетт сильным ударом отбросил жабочеловека назад и повалил на пол. Жабы-охранники прыгнули, и Норман с Хаккеттом ударили в ответ с ещё большей силой, используя всё преимущество, что давала им меньшая сила тяжести. В комнате поднялся шум, зеленые люди принялись хрипло кричать, готовые, казалось, броситься им на помощь.

Но под угрозой силовых пистолетов других жаб-охранников кричащая толпа отступила, и через несколько мгновений двое летчиков оказались придавлены к полу массой жабьих тел. Норман почувствовал, что его волокут к аппарату.

Боль пронзила его предплечье, когда ему был сделан разрез. Он почувствовал, как к нему прикрепили присоску; затем аппарат зажужжал, и его охватила тошнота, когда кровь начала вытекать из тела. Охранники крепко держали его, у него закружилась голова, он ослаб, но, наконец, почувствовал, что присоска снята и на месте разреза закреплён металлический диск. Его оттолкнули в сторону, и Хакетта — белого как смерть — поволокли вперёд. Через мгновение из него тоже выкачали некоторое количество крови.

Аппарат убрали, Нормана и Хакетта отпустили, а жаболюди, настороженно подняв свои черные силовые пистолеты, удалились, напоследок лязгнув дверью. В комнате снова воцарилась тишина, зеленые люди в изнеможении растянулись на металлических койках вокруг. Два летчика присели у двери, все еще дрожа от тошноты и слабости.

Норман заметил, что Хакетт слабо смеется.

— Подумать только, всего двадцать четыре часа назад я был в Нью-Йорке, — он вновь не то рассмеялся, не то всхлипнул. — На Земле… На Земле…

Норман схватил его за руку.

— Знаю, Хакетт, это ужасно. Но нам не грозит немедленная смерть, и у нас еще есть шанс выбраться отсюда. Черт возьми, неужели чертовы жаболюди смогут удержать нас здесь? Где твоя смелость, приятель?

В этот миг рядом с ними раздался голос, и они обернулись в изумлении.

— Вы люди с Земли? — спросил